Наступал Серебряный Самайн. Еще не
Черный и не Красный. Но Серебро так и склоняет к предательству. В
тот день я поклялась, что буду сама принимать решения. И никогда не
предам того, кого люблю.
Тогда я еще не знала, как же быстро
нарушу свое обещание.
Случилось это в конце августа, когда
становится тоскливо, потому что осень стоит на пороге. Уже
похолодало, и я куталась в косуху Шадова. Мы мирно сидели на
лавочке у моего подъезда, когда он вдруг спросил:
– Иней, я тебе нравлюсь?
– Конечно, разве ты еще не понял?
– Подумай, почему.
– Наверное, потому что даешь мне
ощущение свободы и драйва.
– Это так, но сам я не так свободен,
как кажется.
– Ты женат? – мне неожиданно стало
скучно. Что-то нечто в этом роде я и предполагала.
Шадов рассмеялся:
– Нет, конечно. Я и не могу
жениться.
– Вот и хорошо. Я тоже не собираюсь
замуж. Так что же еще такого страшного ты можешь мне
рассказать?
– Я лучше покажу. Дай руку и
постарайся не закричать.
Но он ничего мне не показал, потому
что к нам подошли Кеша и Гоша. Вернее, подбежали. Даже в темноте я
видела, какой злобой горят их зеленые глаза.
– Мы очень долго ждали, когда это
закончится. Но вы... Вы перешли все границы, – закричал Гоша.
А Кеша цепко взяла меня за руку и
оттащила от Шадова:
– Ты с ним спала? – резко спросила
она меня.
– Нннет, – ответила я, заикаясь от
испуга. Но уже в следующий момент взяла себя в руки. – Успокойтесь.
Сейчас всех соседей разбудите своими криками. Что я такого
криминального сделала? Мне уже есть восемнадцать, я имею право
встречаться, с кем захочу.
– Одного не понимаю: или ты
извращенка, или лгунья, или непроходимая дура, – холодно сказала
Кеша.
– Его возраст ничего не меняет!
– Моя дочь решила стать гбшной
подстилкой! – закричал Гоша.
– Вайшнавский работает в органах. А
точнее – в КГБ, сейчас уже ФСБ, не суть, – уже спокойнее продолжила
Кеша. – Ты правда не знала? Просто мы не можем понять, это
наивность или испорченность. Мало того, что замутить с мужиком–
ровесником твоих родителей, так еще и с сотрудником КГБ, который
мучил твоих родителей. И был инициатором того, чтобы нас
расстреляли за измену Родине.
Какой бы я ни была злой, в тот момент
мне стало смешно:
– Господа журналисты, по-моему, вы
пьяные. Сегодня в редакции был корпоратив, не так ли?
– Она действительно не понимает, –
тихо сказал Шадов. – Иней, девочка моя...