И только это помогло мне отвлечься от
той удушающей нирваны, которая накрыла с головы до ног.
Расслабление, сладкий холод в венах от физраствора и острое
удовольствие от потери крови. Через десять минут я поняла, что не
выдержу этого болезненного кайфа.
– Расшнуруйте ее, а то сейчас
потеряет сознание, – крикнул Вайшнавский.
Через несколько минут я вышла из
забытья, и сама реальность казалась мне болью. Теперь я понимала,
почему раньше так популярно было кровопускание. И почему столько
людей готовы сдавать кровь как можно чаще. Ради этой слабости,
граничащей с космической невесомостью.
Это было так похоже на сладкое
удовольствие от вхождения в светлую зону.
Покачиваясь, я вышла в холл. Меня
поддерживала медсестра. Она же подала стакан воды и участливо
сказала:
– В первый раз так со многими. Или
кайф, или слабость. Впрочем, сдавать кровь – очень полезно.
Особенно пожилым. Сразу давление приходит в норму. А вы, байкеры,
оказывается, совсем не такие, какими вас представляют.
– Мы просто хотим попробовать в жизни
абсолютно всё, – тихо сказал Шадов, уже успевший сдать кровь.
От полагавшихся на обед денег байкеры
отказались, а шоколадки отвезли в детское отделение онкологического
центра. Я с улыбкой наблюдала за этими волосатыми мужиками, которые
смущенно протягивали сладости малышам. Ребята смеялись и приникали
к окнам, чтобы посмотреть на мотоциклы.
– Вот выздоровеете – покатаем, –
пообещал им Шадов.
– Я умираю, – вдруг сказала лысая
девочка с голубыми до прозрачности глазами.
И никто не смог ей возразить. Я
расцеловала всех детей, чтобы не встречаться с ними взглядом. Да,
большинство из них не выживут. Умрут в страданиях, которые лишь
немного облегчает светлая зона, в которой находится больница.
И мы не сделали почти ничего, потому
что наша кровь – лишь ничтожная капля в море страданий и боли.
Байкеры сдавали ее прежде всего для собственного самоутверждения.
Чтобы попробовать в жизни все, как заметил Шадов.
И поэтому я не могу смотреть вам в
глаза, маленькие люди. И поэтому ухожу в свой мир, где светит
солнце и можно быстро ехать на мотоцикле, обняв любимого.
Мы прошли по коридору, пахнувшему
мертвечиной. И уже рядом с выходом Шадов вручил мне серебряный
набор – браслет, кольцо и серьги. Иней в серебре. Я почувствовала,
что, наконец, нашла свое счастье. Мою серебряную иголку в стоге
житейского сена.