– Пойдем назад, Иней, умоляю
тебя.
– Нет, назад слишком страшно. Там...
он, тот, кто давно уже меня ждет.
– А впереди – сама смерть.
Поворачивай, или... или он забежит вперед.
Огромным усилием воли я повернулась.
И, не выдержав, упала на колени. Где-то вдали и впрямь мелькнула
фигура. Слишком много серого цвета у меня в глазах. Красные
мушки... Не хватает воздуха. Но вроде бы страх отступил. Я все-таки
смогла встать и опереться на руку Асмодея. Мы почти побежали к
машине.
Прошло около пятнадцати минут, но
деревня все не кончалась. Это заметил и Асмодей:
– Что за чертовщина!
– Именно, чертовщина. Будто бы нас по
кругу водят, – согласилась я. – Это моя вина. Так хотела, чтобы ты
поборол свой страх, а вместо этого встретилась с личным кошмаром
многолетней давности.
– Ничего не понимаю. Я проезжал
тысячи раз мимо этой деревни. Да в ней одна улица с десяток
домов.
– У тебя есть крестик?
– Ты шутишь? Это было бы смешно, если
б не было так грустно, – пожал плечами эзотерик.
Пытаясь понять, где мы находимся, я
еще раз огляделась. И ахнула от изумления: мы стояли в нормальной
деревне, будто бы перенесясь в прошлое. Дома в три окна,
выкрашенные в веселые расцветки, палисадники с пионами и даже
куры!
– Это наваждение, это сон, –
прошептал Асмодей.
Сон... А от сна можно избавиться
только одним способом. Однажды Эля, тогда еще инфантильная
пятнадцатилетняя девчонка, вдруг заговорила со мной о
мазохизме.
– Да ты хоть знаешь, что это такое,
глупая? – засмеялась я. – Избиение, литье воска на кожу,
подвешивание прищепками. Забава для любителей острых ощущений да и
просто сумасшедших.
– Забава? Ошибаешься, – сказала Эля,
и глаза ее странно заблестели.
– Не тебе думать об этом, –
автоматически ответила я. Слишком въелся в меня стереотип о Элиной
недалекости.
– Ты ошибаешься, – повторила подруга.
– Мазохизм – это не забава и не удовольствие. Это способ
просветления и приведения в чувство. Зачем, по-твоему, носят
вериги? Чтобы найти свой Шаолинь!
– Попробуй, просветлись. Тебе надо о
математике думать, а не о Шаолине, – засмеялась я.
А Эля дернула меня за косу:
– Тупая блондинка!
– Я? Я – вечная отличница, а вот ты –
неудачница, – я ущипнула ее в ответ, и мы едва не подрались, но
быстро пришли в себя.
Уже не помню, чем закончился наш
разговор. Но приведение в чувство болью врезалось в память.