И тогда, находясь в выморочной
деревне, я попросила Асмодея:
– Ударь меня по щеке! Сильно.
– Нет... Никогда.
И тогда я сама хлестнула себя так,
что только искры посыпались. На миг потемнело в глазах. А потом
просветлело. И даже показалось, что выглянуло солнце. Мы стояли на
развалинах деревни, в двух шагах от машины.
– Можно я тебя обниму, Иней? – не
сказал, проронил Асмодей.
Я бросилась к нему на шею, покрывая
поцелуями лицо. Сталкер крепко обнял меня и не отпускал еще долго.
И в тот момент не нужен мне был никакой Ёрш с его чарующей
музыкой.
15
В усадьбу мы прибыли только к вечеру.
Обошли старинную церковь, остатки фонтана и приблизились к самому
дворцу. Замерли на несколько минут, любуясь зданием и впитывая в
себя его энергетику.
Место это действительно уникальное. В
восемнадцатом и девятнадцатом веке во дворце устраивали
блистательные балы, на которые съезжалась знать со всей Веренской
губернии. Здесь совершались выгодные партии и сделки, плелись
политические интриги и даже проходили масонские ложи. Хозяев
навещали видные вельможи, поэты, музыканты и философы. Сам Крылов
работал здесь над трактатом, который высмеивал пороки власти. А
один из известных художников начала XX века создал серию пейзажей,
изобразив дворец с разных сторон и прилегающий к нему парк с
фонтаном.
Во время революции 1905 года усадьбу
разграбили, вынеся все сокровища, портреты, диковинные растения, –
вообще все, что представляло хотя бы малейшую ценность. Сам дом
подожгли, и в огне погиб хозяин по прозвищу Ницшеанец с невестой, а
также несколько слуг. Лишь трое молодых людей отважно защищали
дворец.
Зачинщиков восстания арестовали и
расстреляли в Заповедном лесу. Там же их и похоронили. Но позднее,
уже при Советской власти, горожане установили Памятный обелиск,
признав алчных крестьян отважными революционерами и жертвами
самодержавия.
В тридцатых годах здание кое-как
отреставрировали. Сделали дом отдыха, в котором восстанавливали
здоровье видные партийные деятели. Но с начала пятидесятых здесь
располагалась психиатрическая больница. Поговаривали, что в ней
практиковали нестандартные и весьма жестокие методы лечения.
С восьмидесятых годов дом пребывает в
запустении. Однажды некий веренский предприниматель решил
отреставрировать усадьбу, но как только начались работы, встал
вопрос о статусе дворца. Выяснилось, что он представляет собой
собственность государства, культурную и историческую ценность. В
результате бизнесмен быстро свернул свою деятельность, а старинное
дворянское гнездо продолжает разрушаться.