– Нет, мы уже сделали все, что могли,
– вздохнула я. – И даже больше. Но пришел не тот, кого ждали.
– Значит, Ёрш полюбит тебя без
ведовства. И не за твою сногсшибательную красоту.
Я промолчала, потому что в глубине
души не согласилась со сталкером. Если даже волшебство бессильно,
если и моя внешность не интересует Ерша, то чем же я могу его
привлечь? Уж точно не внутренним миром…
Мы вышли из дома, и показалось, что
мелькнула чья-то тень. Вот он, спутник моей жизни – человек без
лица.
А потом наступил Бельтейн – в ночь на
первое мая. Этот праздник жизни, весны и любви. Несмотря на все
старания, Ёрш не отвечал взаимностью, общался со мной ровно так же,
как и со всеми остальными в сообществе. Вежливо и доброжелательно.
Тогда я и возненавидела доброжелательных людей. Они только желают
добра, а сами и пальцем не пошевелят ради чужого блага. Лучше бы он
меня недолюбливал. Хоть какое-то проявление эмоций.
«Наверное, открытая Татура его не
впечатлила. Надо продолжать изыскания по Краснокрестецку», – думала
я с горечью, тщетно пытаясь поймать взгляд любимого человека.
И я решила пригласить Ерша в
Заповедный Веренский лес. Не в ту часть, где находились Двойные
горы, а в безопасную, разрешенную для прогулок. А вдруг светлый
праздник, когда языческие боги играют свадьбу, пробудит в нем
любовные чувства.
Весна в этом году выдалась поздняя, и
снег только-только сошел. Мы явились в лес на закате, обутые в
резиновые сапоги. Романтичная обувь, нечего сказать. Я уже прокляла
свою затею. Тем более первое, что бросилось в глаза – влюбленные
пары самых разных возрастов, которые с счастливым видом
прогуливались между деревьев. Меня начала снедать откровенная
зависть. Но вскоре торжество природы подействовало. Я забыла обо
всем. И, погрузившись в себя, слушала пение соловьев.
Я подумала, что всегда мечтала
побывать в Веренском лесу с тем, кого полюблю. Идти, взявшись за
руки и мечтать, вдыхая сырой воздух. Вот он, Шаолинь, вот оно,
счастье.
И этот миг настал. Я иду по весеннему
лесу с человеком, который мне дороже всех. Он так близко, что я
почти ощущаю тепло. Но никогда еще я не чувствовала себя настолько
одинокой и отрешенной. Хотя время Бельтейна – удивительное. Не
такое агрессивное, как Самайн. Не такое жуткое, как Саббат. Но со
своей долей азарта и лукавства, ведь зарождающуюся жизнь доброй не
назовешь. Жизнь и счастье всегда в борьбе, они ускользают от вас. В
этом и есть лукавство Шаолиня.