Вооружались такие суда скорее из осторожности, чем по
необходимости. В Потаенный Океан редко кто забирался из
цивилизованных стран, которые располагались по ту сторону
Оконечного Мыса Жуткой Пустыни…
Батен проснулся оттого, что мимо него торопливо протопала пара
ног, потом вторая, третья… "Неужели объявили аврал?" — мелькнула
мысль. Батен поднял голову. Нет, ребята спали, кто на гамаках, кто
прямо на палубе, подстелив циновку. Батен предпочитал палубу —
чтобы хоть что-то твердое чувствовалось под телом.
Он сел и огляделся: с чего это народ разбегался?
И замер. Близко — кажется, не далее пяти миль, был берег.
Аспидно-черные пологие холмы уходили вдаль и сливались на горизонте
в плоскую, отблескивающую в низком солнце равнину.
— Творец Небесный! — выдохнул он. — Что это?
— Жуткая Пустыня, — сказал голос рядом.
Человек приподнявшись на локте смотрел на мостик. Батен тоже
бросил взгляд туда. На мостике как будто было спокойно.
— Прошу прощения, шкипер! — крикнул его сосед. — Мы что сбились
с курса?
Хидри даже не удостоила его ответом. Ответил один из ее
помощников:
— Это мираж.
Батен посмотрел на мираж. Мираж казался близким и до боли
вещественным.
— Может, пальнем в него ракетой? — предложил кто-то на
палубе.
Идею не поддержали.
Жуткая Пустыня казалась совершенно безжизненной: ни травинки на
будто отполированных черных склонах, ни птицы над береговой
линией.
Сигни рассматривала берег в подзорную трубу; ее коллега держал в
руках раскрытый том портуланов.
— Похоже, вот это место, — сказала Сигни, отводя от глаз трубу и
показывая пальцем на карте. — Скалы-Близнецы и Скала-Волна. Если бы
мы действительно были близко к ним, имело бы смысл подойти к берегу
и набрать самородной серы в одной из ям-ловушек. Имеется также
большой запас глауберовой соли.
Таласары в очередной раз удивляли Батена; Жуткая Пустыня была
для них не пугалом, а чем-то вроде кладовой для химической
лаборатории. Она была для них не плоской как стол страной,
простирающейся на многие сотни миль, а узкой береговой полосой, где
среди изъеденных морем скал ночной бриз оставляет принесенную из
глубины пустыни пыль; по какому-то чародейному велению каждая
пылинка откладывалась в отведенное для нее место: сера — к сере,
сода — к соде, нафталин — к нафталину. Таласары из десятилетия в
десятилетие снаряжали экспедиции вдоль берегов Жуткой Пустыни,
пытаясь найти для себя источник металлов, но пока обнаружили лишь
ловушки с магнием, вольфрамом и ртутью. Кстати говоря, экспедиция,
обнаружившая ртуть, отравилась ее парами практически поголовно:
целыми остались лишь шкипер, не съезжавший на берег, и один из
матросов; тот участок берега был обозначен как Берег Ртутной
Смерти, и все лоции рекомендовали обходить его далеко морем.
Таласары предпочли бы найти железо или медь, но найденные ямы с
этими металлами давали лишь несколько фунтов вещества в год, из-за
чего, естественно, не стоило гонять корабли; вольфрам же был найден
буквально тоннами, только вот куда его столько? А вот магний и
сопутствующую ему магнезию таласары применяли у себя и
перепродавали имперцам; в Столице и не подозревали, что частые
фейерверки сжигают магний, доставленный из Жуткой Пустыни…