Первый день Морайя предавалась медитации ― готовилась к
волшбе.
Делание началось на рассвете.
Специальной золотой меркой княгиня Морайя налила в фарфоровый
сосуд кварту коровьего молока, кварту овечьего, кварту оленьего,
кварту верблюжьего; разбила в эту смесь одно яйцо перепелки, два
голубиных, три куриных, четыре гусиных и пять яиц дрофы; добавила
растертые в пыль пять видов семян, взятых по одной унции; уколола
серебряной иглой палец и уронила в сосуд капельку собственной
крови. Затем сосуд был плотно накрыт крышкой и поставлен в
специально сделанный посреди помещения очаг.
Это было лишь начало; теперь следовало привлечь магию.
Морайя зажгла семь светильников с благовонным маслом и поставила
в углах нарисованного вокруг очага семиугольника.
...Те из дворни, кто в час заката посматривал в сторону Озерного
павильона, увидели, как окна его озарились вдруг ярким сиреневым
пламенем, которое медленно угасало всю ночь...
Дни шли.
Морайя не покидала озерный павильон. Хаско не было ни слышно и
ни видно; просто в столовой словно сами собой появлялись завтраки
обеды и ужины, в спальне утром сам по себе возникал порядок, а в
ванной всегда ждала княгиню горячая вода.
В очаге, на котором стоял сосуд, поддерживался постоянный жар, а
княгиня продолжала творить заклинания. Однако чем ближе был конец,
тем больше нарастало в ее душе опасение, что Делание может не
состояться, что ею забыта какая-нибудь мелочь, из-за которой все
хлопоты пропадут в тщете, и все придется начинать сызнова. Она
впервые решилась на такой сложный и трудный процесс.
Дни складывались в недели, недели в месяцы. Морайя продолжала
жить затворницей. Хаско первое время еще привозила письма, которые
приходили в имение, но княгиня их не читала, чтобы не отвлекаться
мыслями от магического опыта ради придворных сплетен. Только
однажды она сделала исключение, когда Хаско привезла послание от
Императора, но и его Морайя не стала читать сама, а приказала Хаско
вскрыть конверт с должным почтением, прочесть и узнать, не
случилось ли нечто чрезвычайного, из-за чего могло понадобиться
непременное присутствие княгини в Столице.
Опустившись на колени, Хаско приняла письмо Императора, вскрыла,
прочитала и, подняв глаза от пергамента, сказала:
― Госпожа, Он обеспокоен вашим долгим отсутствием при Дворе и
спрашивает о вашем здоровье.