«Да, это он, Младший Аркан!» ― возликовала Морайя.
Она кликнула Хаско и велела ей немедленно готовить челн.
― Он готов и ждет вас, госпожа, ― ответила верная Хаско.
― Что ж, тогда едем немедленно, ― сказала Морайя. ― Надоел мне
этот постылый павильон. Устроим сегодня праздник!
Они пересекли озерную гладь, отделявшую павильон от дворца. Еще
не ступив на лестницу, Морайя обратила внимание, что окно в ее
гостиной открыто настежь.
― Кто посмел?! ― резко обернулась она к служанке.
― Прибыл ваш сын, госпожа.
― Сегин? Почему же ты мне не доложила? ― укорила Морайя.
― Вы сами не велели вас тревожить, госпожа, ― ответила
Хаско.
― И давно он приехал?
― Пятый день, ― сказала Хаско.
― Да, пожалуй, я бы не стала тебя слушать, ― призналась княгиня
и улыбнувшись погладила яшмовый ларчик, который бережно держала в
руках и куда положила волшебный камень, труд стольких месяцев.
Едва Морайя ступила на лестницу, как навстречу ей выскочил
возмужавший и ставший ещё более взрослым Сегин, поспешно сбежал по
ступенькам навстречу, чтобы поклониться и поцеловать руку
матери.
Однако Морайя удержала его порыв:
― Ну-ну, мальчик мой, не надо так спешить, на лестнице легко
оступиться.
― Ах, мама, ― рассмеялся в ответ молодой князь, ― вы обращаетесь
со мной как с ребенком! Здравствуйте, я так рад вас видеть…
Сегин предложил матери руку, и вместе они вошли в просторную
залу, огромные окна которой выходили на озеро.
― Я жду вас уже неделю, матушка, но мне сказали что вы настолько
заняты… ― возбужденно заговорил Сегин. ― Право же, я не мог уехать
отсюда, не повидав вас! Однако я уже перестал надеяться, что вы
оставите свой остров на этой неделе и даже начал собираться. Увы,
Император дал мне лишь десять дней отпуска, после чего немедленно
повелел возвратиться в Столицу.
Тем временем они прошли залу и направились прямо в столовую, где
Морайя, приказала подать им угощение и осторожно положив ларец на
колени, присела в кресло.
― Я несколько устала, сын мой, ― призналась она. — Но расскажите
лучше, как прошел ваш поход.
Сегин опустился на низкую скамью у ее ног и, волнуясь, принялся
рассказывать о том, как он воевал в Пограничье, какие приключения
пережил, с какими людьми повстречался...
Морайя почти не слушала сына; ее взгляд то и дело обращался к
яшмовой шкатулке, которую она все еще держала в руках, мысли ее
были далеки от рассказов о военных приключениях её сына.