— Аха-колдун? — помертвевшими губами переспросил Абраксас.
— Да какой он колдун! — пренебрежительно бросил мудрец. Из
второго внутреннего кармана камзола он достал прозрачный же стакан
в тонкую продольную полоску. — Все его колдовство в Книге. Он уже
забыл, как простейшее заклятие навести, — говорил он, свинчивая с
бутылки тонкую металлическую пробку и наливая из нее в стакан. — А
по Книге кто угодно и что угодно сделает. С Книгой даже мне
тягаться трудно, хотя оба мы не вашего мира. Да мне и не к чему…
Выпей вот, на дорожку. Путь тебе предстоит долгий.
Абраксас с подозрением посмотрел на подвинутый ему через стол
стакан.
— Что это?
Мудрец усмехнулся.
— Можешь считать, что настой. Волшебный, само собой. Вдруг
поможет.
Абраксас протянул руку, взял стакан и принюхался. В носу
защипало, и он чихнул — пахло крепким хмельным и чем-то еще.
— Пей, пей, не задерживай посуду, — подбодрил мудрец. Он взял из
под носа купца остывший пирог, понюхал и разломал пополам. Абраксас
взял свою половину и поднес стакан к губам. Горло ожгло, и он
торопливо стал жевать.
— Молодец! — похвалил мудрец и налил себе. — Волшебником тебе не
стать даже с Книгой, но человеком ты будешь. Сразу видно.
Он привычно опрокинул содержимое стакана себе в рот, крякнул и,
прежде чем отправить туда же свою половину пирога, поднес ее к усам
и сильно втянул воздух.
— Прости уж, больше ничем я тебе помочь не могу, — развел руками
мудрец. — Спасение утопающих дело рук самих утопающих. А если уж я
тебе помочь не могу, то стало быть никто другой не поможет. Тебе и
твоей бедной стране.
— Товьяру? — спросил Абраксас сипло.
— Что ваш Товьяр, — махнул рукой мудрец. — Тоже страна —
кочка лягушачья! Я о Империи говорю. Хотя она тоже...
— Империя? — осмелился повторить Абраксас. То ли от выпитого, то
ли от пережитого — а может от всего сразу, у него помутилось в
глазах и голове. — Причем тут Империя?
— Да тоже, в общем, не причем, — вздохнул мудрец. — сам
все скоро узнаешь. А мне и так все известно, потому и скушно…
Плохо, знаешь, все знать наперед. Ладно, — мудрец перевернул
стакан, вытряхнул остатки настоя на землю и накрыл им горлышко
бутылки, которую вернул обратно внутрь камзола. Когда он встал, и
Абраксас вскочил следом, он испытал еще одно потрясение: мудрец
оказался так высок, что Абраксас ощутил себя перед ним еще более
маленьким, чем даже когда появление мудреца вывело его из транса
величия, навеянного серебристыми шарами и голосом.