Когда сели за стол, он объявил, что здесь всё закончено, так что
пообедав они уходят вниз, и как бы между прочим поинтересовался у
Батена:
― Наверх что-нибудь передать хочешь? Есть возможность.
― Наверх… ― удивился Батен.
― Да, ― спокойно кивнул Волантис. ― Есть там один парень. Он
скоро с Края уезжает, может твою весточку кому скажешь передать.
Так будешь писать?
Батен ответил не сразу, а прежде глубоко задумался.
То, что золотари ― или по крайней мере, один из них ― не так
просто золотари, можно было бы догадаться и сразу: мелкая
контрабанда, взаимовыгодный обмен и прочие невинные проделки ― без
этого не обходится ни одна пограничная область Империи, такова
жизнь. Но то, что у Волантиса имеется связь не только с верхом, но
и с глубинными районами Империи, насторожило. И что это за парень
такой, на днях уезжающий с Края? Уж не тот ли, что подходил к нему
накануне его попадания в очко? Как бишь его звали: Меркан?..
Мерман?.. Аламак ― это точно. Батен даже подумал было уточнить у
Волантиса, да по здравому размышлению решил промолчать. И вообще
держать с золотарями ухо востро ― так, на всякий случай. Слишком уж
интересной выглядела в новом свете цепочка совпадений, приведших
его к этой пещерке. Не очень понятно, правда, было, на что мог
кому-то понадобиться простой уланский поручик, чтобы городить из-за
него такой вот огород? Но и просто так выбросить эту мысль из
головы Батен не мог.
― Так что? ― напомнил Волантис и прихлебнул из ложки варева из
местных «концентратов».
― Нет, ― тряхнул головой Батен. ― Что с Края упало, то пропало.
И нечего тревожить ненужные воспоминания.
— Как знаешь, ― не стал настаивать золотарь и запустил ложку в
котелок.
Почти сразу после обеда стали собираться.
― Здесь мы уже все дерьмо собрали и вниз отправили, ― объяснил
Грус. ― Теперь на новое место перебираться будем. А по дороге и
тебя подбросим. Нам по пути.
Уложившись, все трое покинули опустевшую пещерку-приют, даже не
озаботившись прикрыть вход в нее. Наоборот, часть припасов Грус
оставил в дальнем уголке для тех, кому доведется найти здесь
пристанище. Или для самих себя, когда придут сюда в следующий
раз.
Перед самым выходом на Батена надели нечто вроде сбруи,
состоящей из ремней, к которым крепился короткий, на удивление
тонкий тросик, на конце которого был «карабин», вроде застежек,
какими пользовались имперские красавицы на украшениях, только
побольше размером и попрочнее. Целям он служил тем же: не дать
упасть и потеряться, но не украшению с прелестной шейки, а человеку
с двухмильного обрыва Стены.