― Проклятье, ― в очередной раз споткнувшись, выругался Батен. ―
Долго еще идти?
― Ярдов сто осталось, ― не оборачиваясь ответил Грус.
― А потом? ― осторожно поинтересовался Батен. ― Опять по
карнизу?
― Нет, ― охотно откликнулся Грус. ― Карнизов больше не будет,
сразу в деревню выйдем. Мы и сейчас по карнизу не пошли бы, а
спустились бы по грузовому желобу. Всего и делов-то полминуты. Тебя
просто пожалели, ― усмехнулся Грус. ― Можно, конечно, было дать
тебе по башке аккуратно, и отправить вниз, как бурдюк с дерьмом.
Только тебе это вряд ли понравилось, верно?
Батен не ответил.
Вскоре впереди забрезжил свет. Волантис потушил факел, просто
прижав его пламенем к стене, и через десяток ступеней они вышли в
узкую щель из толщи скалы на Стену.
***
Они находились в нескольких ярдах над просторной террасой,
вытянувшейся на добрых полмили вдоль Стены и выступающей в самом
широком месте ярдов на сто. Вся она представляла собой хорошо
возделанный и ухоженный огород, с прилепившимися к скале
постройками деревенского вида. Высаженные вдоль внешней кромки
террасы высокие деревья совершенно скрывали край обрыва, и с
террасы должны были представляться просто опушкой близлежащего
леса.
Так на самом деле и оказалось.
Когда они спустились вниз, Батен, побаивавшийся повторения
постигшего его при переходе приступа высотобоязни, вздохнул с
облегчением. Тут все было почти совсем как наверху. Даже громада
уходящей ввысь Стены представлялась не более чем уступом большой ―
очень большой, но все-таки обыкновенной, ― горы; такие Батен видел
не раз во время похода на Север. Тропка, на которую они вышли и
теперь двигались к постройкам, была очень узкой. Видимо, хозяева
огородов экономили каждый дюйм драгоценного пространства ― делянки
располагались не только на террасе, но и на Стене, и на крышах
построек, и вообще на любой мало-мальски горизонтальной
поверхности. Сельский опыт у Батена был невелик, но он узнавал
многие растения, которые росли у него в Шеате, хотя шеатские не шли
со здешними ни в какое сравнение. Видимо, сказывалась разница в
удобрениях.
Деревня тоже располагалась в трех измерениях. На самой террасе
деревни, собственно, не было. Те постройки, что Батен сверху принял
за домики, оказались чем-то вроде сараев, установленных на сваях
прямо над плантациями. Сама деревня почти вся целиком была
расположена на Стене и в ней. Улица в этой деревне была одна и шла
вдоль Стены, с небольшим наклоном опускаясь вниз, а дома
располагались выше и ниже главной улицы в живописном беспорядке,
образуя проулочки и переулки, соединенные мостками, площадками и
лестницами. Чем-то они напоминали старинные гравюры времен, когда
рисовавшие их монахи еще не владели законами перспективы, или
детские рисунки всех исторических эпох. С детскими рисунками
картину роднила и яркость красок. Особенно это касалось домов:
именно домов ― назвать разнообразно и красиво изукрашенные входы в
пещеры как-то иначе у Батена не повернулся бы язык, так они были
приятны глазу, уютны и симпатичны. И наверняка не только
снаружи.