А что они едят! Так много мяса — жесткой говядины и баранины.
Баранина — одно сало, и все — недосолено. Из овощей только капуста
и репа; Эйли как-то спросила на постоялом дворе кочанный салат —
так на нее посмотрели, будто она невесть что захотела. Рыбы нет
совсем, зато много хлеба и каш; хлеб едят с коровьим маслом и
салом. Лука хватает, но еще больше чеснока — все вокруг пропитано
несвежим чесночным запахом! Вина здесь пьют почему-то мало, больше
— горькое пиво; травяной чай заваривают чабрецом и еще чем-то; от
простуды такой чай, может быть, и хорош, но пить его каждый
день...
Вместо ворвани и каменного масла жгут дерево — дикость! Конечно,
здесь дерева много: из дерева сложены дома — хотя их вполне можно
было сложить из камня; из дерева сделаны заборы, мебель, даже
посуда. Эйли привыкла, что каждое бревнышко, каждая дощечка идет в
дело — здесь же дерево часто просто валялось и без толку гнило.
Древесную кору, которая в Таласе тщательно собирается, измельчается
и насыпается в детские колыбельки, здесь выбрасывают, а младенцев
заворачивают в тряпки — пеленки называется.
А что они носят вместо одежды?.. Впрочем, кажется, Эйли начала
повторяться.
Почему-то они предпочли отправить ее вот так, медленно, на
повозке, по дороге, которая, спускаясь с гор, то и дело петляет. На
планере было бы быстрее — и ведь у них сколько угодно мест, откуда
можно запустить двухместный планер, но вот, почему-то приходится
тащиться в пыли и неудобстве.
Город оказался скучен и некрасив — просто кусок плоской равнины,
расчерченный под линейку на квадраты-кварталы. Центральный квадрат
был вынут, здесь вместо домов располагалась Главная площадь; на нее
с четырех сторон выходили дворец губернатора, губернская управа,
городской собор и губернская тюрьма. Что дворец, что управа, что
собор, что тюрьма были построены в одном стиле, в одно время и,
скорее всего, одним и тем же архитектором.
На площади сколачивали из бревен и досок какое-то
сооружение.
— Что это? — спросила Эйли, выглядывая из повозки.
— Эшафот, — ответил не оборачиваясь возница.
— Что? — переспросила Эйли.
— Место казни.
Эйли не поверила собственным ушам. Убивать людей прямо в центре
города, чтобы все видели, — может ли быть такое?!
Повозка проехала мимо, в ворота дворца, в широкий двор, где
росло несколько худосочных деревьев и была разбита круглая клумба.
Губернатор в сопровождении жены и какой-то свиты стоял на крыльце,
готовился встречать Дочь Императора.