Она стащила с себя рубаху и повесила ее на спинку стула, сняла с
крючка большое полотенце и не столько растерлась, сколько
закуталась в приятно теплую после намокшей шерсти ткань; только
сейчас до нее дошло, как здорово она продрогла под дождем. Ноги,
стоящие на голом каменном полу, зябли, и она отошла к кровати, где
пол был застелен темной мохнатой шкурой какого-то зверя.
Прислушалась. Князь Сабик медленно прохаживался по комнате;
отчетливо доносилось позвякивание подковок на сапогах. Было
неудобно заставлять его долго ждать, и Эйли торопливо насухо
вытерла голову полотенцем и причесалась подвернувшимся гребнем.
Куртка, как и следовало ожидать, оказалась велика. Эйли поплотнее
завязала поясок, повесила полотенце обратно на крючок и вышла к
князю, стараясь выглядеть достойно, насколько это было возможно в
ее положении.
Пока ее не было, Сабик, оказывается, не просто прогуливался по
комнате; книги со стола были собраны в одну стопку, кресло
пододвинуто, а на столе появилась ваза с фруктами и деревянный
ларец с сухим несладким печеньем; на тумбочке у стены под
пузатеньким серебряным чайником горела спиртовка.
— Вот теперь я вижу девушку, а не то привидение, что свалилось
мне на балкон, — приветствовал он появление Эйли.
— Да ну, — отмахнулась девочка от незаслуженного комплимента, —
знаю я, на что похожа... Я сяду?
— Да-да, конечно. — Сабик пододвинул и без того удобно стоящее
кресло.
Эйли забралась в него с ногами и подоткнула полы так кстати
длинноватой ей куртки под холодные ступни.
— Сейчас я угощу тебя чаем, — проговорил князь, доставая из
шкафчика поднос, на котором стоял чайный сервиз на две персоны.
Эйли хотела возразить, но передумала; было неплохо попить
горячего, даже если это будет отвар чабреца — впрочем, сейчас пахло
как будто иначе.
— Ты всегда ходишь босиком? — поинтересовался Сабик.
— Только сегодня, — хмуро сказала Эйли. — Пришлось оставить
башмаки на крыше — в них было слишком скользко.
— Это поморские башмаки?
— Мы называем себя таласарами, — ответила Эйли. — Да, это
таласские башмаки.
— Я думал, что у... таласаров обувь приспособлена к
скалолазанью.
— У таласар, — поправила Эйли автоматически. — У кромников — да.
У тех, кто и вправду лазает по скалам. А на отмелях... — Она пожала
плечами, как бы говоря: ну зачем на отмелях такая обувь, и
добавила. — К тому же наши скалы не покрыты золотой эмалью.