— Накинь хотя бы это, — сказал он. — К сожалению, я не могу
предложить тебе подходящей обуви.
Эйли встала. Князь набросил плащ ей на плечи, завязал тесемки, а
она накинула на голову капюшон так, чтобы лица было не видно.
— Пойдем, я провожу, — Сабик накинул на себя точно такой же плащ
и тоже спрятал лицо под капюшоном. Они вышли в коридор и через
несколько ярдов начали спускаться по винтовой лестнице.
— Высоковато, — прошептал Сабик, — но мне просто нравится жить в
этой четверти Дворца...
Они вышли во двор, не спеша, как и все прогуливающиеся, дошли до
подъезда, в котором жила Эйли; а что до капюшонов, то по случаю
дождя — в плащах и накидках были многие. Эйли хотела попрощаться с
новообретенным братцем внизу и бежать к себе, но Сабик настоял,
чтобы подняться вместе с ней, и проводил до самых покоев. Это было
приятно — почувствовать себя хоть на мгновение настоящей дамой. На
прощание он поцеловал ей руку.
Открыв дверь, Эйли сразу же попала в лапы рассерженных Минтаки и
Шаулы.
— Негодная девчонка! — шипели они, напрочь забыв насчет «вашего
высочества» и прочих галантностей. — Ты знаешь, что получается из
девушек, которые в твои годы бегают в домино на свидания с
кавалерами?
Эйли плотнее запахнулась в плащ, чтобы дамы, не приведи Бог, ни
увидели, в каком виде она возвращается «со свидания».
— Это был не кавалер, — сказала она высокомерно. — Это был мой
брат.
— Откуда у тебя здесь брат? — с нажимом произнесла Шаула.
— У меня здесь есть брат, — сказала Эйли четко. — Князь Сабик,
сын Альхены.
Минтака задохнулась от негодования:
— Его высочество князь Сабик, — сказала она. — Не забывайся!
— Это ты не забывайся! — резко осадила ее Эйли. — Я тоже не
безродная девчонка!
Минтака осеклась. Шаула быстро глянула на нее, потом на Эйли,
сказала осторожно:
— Ваше высочество, мы беспокоились о вас...
— Да? — подняла бровь Эйли. — Ну, вот я — жива и невредима.
Можете успокоиться и идти спать. — Она обвела женщин надменным
взглядом. Жаль, что она не может сейчас спросить совета у матери.
Впрочем, она была уверена: мать за выходку, подобную сегодняшней,
велела бы ее высечь; но ведь то мама — она имеет право. Эйли
повторила: — Можете идти спать. Вы мне сейчас не нужны.
И женщины, переглянувшись, повиновались.
Эйли проснулась рано, почти затемно. Несмотря на то, что
проспала она всего ничего, около трех часов, чувствовала она себя
вполне выспавшейся. Она полежала в постели, вспоминая события этой
ночи. Да, натворила она вчера. Если Минтака напишет, как обещала,
маме, та будет очень недовольна и прикажет наказать Эйли. Надо было
срочно принимать превентивные меры.