"Да всю ночь на мне скакала, корова треклятая... Лучше б я шары
лишний раз повертел. Удоволь.., чего? Не знаю я таких слов,
господин Тукк, простите великодушно... Устал, вот и все. И
выспаться не дали. Как всегда..."
- Ой, - дисциплинированный Троша немедля открыл глаза. -
Виноват, господин Кицум... Уже встаю, господин Кицум...
- Помочь вам оправиться, господин Кицум? - искусно подделывая
голос, продолжила Агата, уже склонившись над котлами.
- Болван!.. Тьфу, Агата, блудливая кошка, это опять ты! Который
раз ловлюсь на твоем дурацком фокусе!..
Девушка-Дану фыркнула.
Пока не проснулись господин Онфим, братцы-акробатцы и прочие
обитатели двух цирковых фургонов, она могла себе это позволить.
Потом в ход пойдут кнуты или заклятья, терзающие плоть дочери
племен Дану. Если, конечно, она не будет слушаться.
Агата пригнулась еще ниже.
Песок да ледяная вода - и оттирай, как хочешь, застывший жир с
накипью. Как бы плохо ни шли дела, господин Онфим-первый и
братцы-акробатцы, наушники и прихлебатели хозяина, в еде себе не
отказывали. Правда, потом господин Онфим брал плетку и лично сгонял
с повизгивающих братцев лишний жирок.
- Привет, Троша.
- Ой, привет, Агатка... - Он покраснел, в один миг сделавшись
смуглым, точно пропеченный солнцем дикий южанин-рыбоед с
Островов.
Смешно - парень, которого на ярмарках каждый день подсовывали
какой-нибудь купчихе, а то и скучающей барыне из благородных,
пасовал и смущался перед Агатой неимоверно. Бесхитростное его
сердце, похоже, навеки оказалось пленено остроухой черноволосой
девчонкой-Дану, отвратной и богомерзкой Нелюдью, согласно
авторитетному мнению господ богословов Мельина, южной имперской
столицы.
- Ты принес воды, спасибо.
Не больно-то радостно начинать день со столь мерзкой процедуры,
но что поделаешь. Никто не знает, что может вывести из себя
господина Онфима-первого. Порой он не обращает на чистоту посуды
никакого внимания, а порой закатывает из-за этого несусветные
истерики, кончающиеся побоями и порками.
Троша хотел было ответить, но засмущался еще больше и только
махнул рукой.
- Дык что я.., я ж завсегда...
- Эй, вы, там, продрали глаза, ленивые тушканы? - гаркнул с
козел Нодлик, вторую половину ночи просидевший за кучера. Вообще-то
они с Эвелин были жонглерами; оба то и дело наставляли друг другу
рога, ссорились и дрались, однако тотчас же приходили к полному
согласию, когда дело касалось насмешек или оскорблений по адресу
Агаты.