[11]. И это не считая
крейсеров и турецкого старья. Вот только французы пока
задерживались, а тем временем эскадра пожирала дефицитный в этих
условиях кардиф, как кот домашнюю сметану. А ведь каждую тонну
боевого угля надо было привезти по морю из Англии и Франции.
Местный мусорный уголь годился только для того сборища устаревшего
металлолома, который по недоразумению назывался османским военным
флотом. Уголь был нужен не только кораблям, но и городу, который
приютил и кормил их экипажи. И очередной охраняемый конвой,
доставив на Кавказский фронт еще одну дивизию
редифа[12], обратно вез погруженный в
Зонгулдаке уголь, став неплохой мишенью для главных сил
русских.
Пока канониры «Евстафия» и «Потемкина-Таврического»
пристреливались по маневрирующему английскому крейсеру, из пролива
в море успели выскочить несколько крейсеров и сопровождающих их
эсминцев. Следом за ними дымили, напрягая машины, дежурные
австрийские броненосцы. А за ними, понемногу набирая пар в
прогреваемых котлах и набирая обороты винтов, тянулись остальные
боевые корабли, включая даже два новейших турецких броненосца,
сравнительно недавно приобретенных в Англии. При виде выбирающихся
на морской простор кораблей противника сторожевая завеса русских в
составе двух легких крейсеров и четырех эсминцев развернулась «все
вдруг» и начала отходить на север. Шедшие первыми австрийские
крейсера «Асперн» и «Кайзер Карл VI» устремились за ними. Конечно,
догнать русских, шедших на скорости не меньше двадцати двух узлов и
после поворота продолжавших разгоняться, для развивавших двадцать
узлов австрийцев было проблематично. Но эти два крейсера имели
более мощную артиллерию и лучшее бронирование, поэтому могли на
равных сражаться с русским отрядом до подхода подкреплений, уже
выходивших из Босфора, держась при этом около берега, в зоне
обстрела береговых батарей. Цесарцы тоже не стали гоняться за
русскими, а быстро повернули к берегу, опасаясь возможного
появления вражеских линкоров, которые так и не появились, продолжая
крейсировать восточнее, в районе потопления «Гиацинта» и прикрывая
тем самым легкие силы, занятые спасением уцелевших моряков.
Казалось, на этом сюрпризы закончились, но русские сумели еще
раз удивить противников. Планирующие присоединиться к крейсерскому
отряду австрийцы сбросили скорость, чтобы было проще вписаться в
общий строй. В это же время парящий высоко в воздухе дирижабль
неожиданно снизился и выбросил поперек курса маневрирующих у берега
крейсеров и эсминцев дюжину непонятных, но явно опасных предметов.
А потом спокойно, не обращая внимания на редкие ответные выстрелы
шрапнелью из 47-миллиметровок, развернулся в сторону моря и
полетел, похоже, к себе на базу. Сброшенные им предметы оказались
устаревшими чугунными бомбами от восьмидюймовых мортир, в
большинстве своем безобидно упавших в воду. Некоторые взорвались,
причем один недалеко от борта английского крейсера «Талбот», выбив
несколько сотен заклепок из корпуса. А еще одной бомбе неимоверно
повезло: она точно воткнулась в палубу турецкого эсминца «Самсун» и
тотчас же взорвалась. Не успевших среагировать турок разметало,
словно чушки в игре «Городки». А взрыв, кроме уничтожения и
разрушения всего, что попалось на палубе, проломил корпус, в
который устремились ласковые и нежные морские волны. Они быстро
добрались до раскаленных котлов, которые взорвались, и обломки
корабля быстро исчезли под водой.