- Чашку стимулятора?
Кофе настраивает профессора на нужный лад. И активизирует его
бездонную память.
- Уговорил, чертяка, - Одоевский занялся приготовлением кофе –
это дело он не доверял никому.
Кофе он готовил отличный. Со всего мира его преданные ученики и
признательные коллеги присылали ему кофейные зерна. Варил он
божественный напиток с какими-то хитрыми добавками.
Я с удовольствием отпил обжигающий кофе. А Одоевский отхлебнул
глоток рассеянно. Мысли его явно витали где-то далеко. И это
хороший знак.
Внезапно лицо профессора прояснилось. Он вскочил с кресла и
подошел к книжному шкафу, занимавшему всю стену до потолка. Обычно
этот предмет мебели в начальственном кабинете рассчитан на то, что
в нем будут стоять красивыми рядами тяжелые книги с золотым
тиснением, которые никто не раскрывает веками, но своим видом они
внушают уважение и благоговение. У Одоевского книжный шкаф был
завален в беспорядке грудами газетных подшивок и различных печатных
изданий – начиная от брошюр и кончая старинными фолиантами.
Пыхтя, он стал копаться в этих завалах. Извлек с задворок
толстый том во фривольно-яркой обложке - с драконами, иномирными
существами и мордой голливудского археолога Индианы Джонса в центре
этого безобразия.
- Во! Серия «Загадки Вселенной». Название – «Опасные рукописи
Востока». Подарок главного хранителя Музея Востока Сартакова.
- Как-то не сильно похоже на научный труд, - заметил я.
- Беллетристика. Доктор наук Сартаков очень вовремя
приспособился рубить денежки на вспыхнувшем как пожар интересе
наших соотечественников к сказочному Востоку. Ну, знаешь, было
время, когда миллионными тиражами печатались мемуары всяких
тибетских лам, которые и на Тибете никогда не были, а безвылазно
прожили в Лондоне или Запорожье.
- Эта книга такого же толка?
- Написано бойко. В детективном ключе. Но в целом объективно.
Вот, например, - Одоевский, пролистнув страницы, нашел искомую. –
Раздел про «Некроманикон», книгу, выдуманную американским писателем
Лафткрафтом. Шизофреники и оккультисты всех мастей почему-то
считают ее реальной и тщательно сокрытой от посторонних глаз. Надо
отметить, что Сартаков так и пишет – мистификация… Так, дальше… Вот
она!
Одоевский аж подпрыгнул от радости, что оказался прав, и его
феноменальная память, схватившая эту строчку давно и мельком, не
подвела. И процитировал с выражением: