— И как же вы здесь оказались,
милорд?
— Первая выставка Шарлотты… Разве я
мог такое пропустить?
Если он мог сделать меня еще более
счастливой, он только что это сделал.
— Ох, да. Помню, Эвелина говорила об
этом. Ну а где же твоя картина, Шарлотта? — спросила графиня:
видимо, чтобы поддержать разговор.
Искусство интересовало ее еще меньше
нашего общества.
— Она…
— Поверить не могу! — Голос леди
Вудворд сорвался. Стал высоким и неприязненным.
Я удивленно проследила ее взгляд,
чтобы наткнуться на невысокую рыжеволосую красавицу. Мы с графиней
тоже были рыжими, но у женщины волосы просто полыхали, как огонь.
Яркая, настолько выделяющаяся из толпы, что не обратить на нее
внимание было попросту невозможно, она стояла напротив «Девушки», и
люди вокруг расступились. Несмотря на достаточно пышные формы, она
напоминала коллекционную фарфоровую куколку. Бледно-сиреневое
платье облегало фигуру, подчеркивая плавную линию плеч, а профиль…
м-м-м-м… за такой профиль любой художник удавится!
— Кто это? — спросила я, не в силах
отвести от нее глаз.
— Ее светлость Луиза Биго, герцогиня
де Мортен. — Ирвин улыбнулся: похоже, причину моего восторга он
понял сразу.
— Ее светлость, — хмыкнула графиня, —
в свое время играла в очень откровенной постановке безобразного
содержания.
— Разве откровенность может быть
безобразной? — Слова сорвались с языка раньше, чем я успела их
поймать.
Лина сделала большие глаза, графиня
потемнела лицом. И в довершение всего из-за спины донесся знакомый
жесткий голос:
— Вы совершенно правы, мисс Руа. Не
может.
Ой, нет! Нет, пожалуйста, нет! Только
не сейчас.
Не сейчас, когда я с Ирвином, Линой,
и…
— Прошу нас извинить, — сухо
произнесла графиня, — Эвелина.
Уже без Лины.
Подруга надула губы, но вздернула
подбородок и последовала за ней. Я растерянно смотрела им вслед,
всей кожей ощущая пристальный взгляд Ормана: наверное, даже во сне
он меня не раздевал столь откровенно.
— Мы знакомы? — Ирвин нахмурился.
— С вашей очаровательной спутницей —
да.
— Сделайте милость, уйдите! — этот
шипящий голос, оказывается, принадлежал мне.
Сама не представляла, что так умею,
Ирвин, кажется тоже. Сосредоточенное выражение на его лице на миг
сменило недоумение. А вот Ормана, похоже, позабавило: по крайней
мере, насмешка в его голосе была слишком явной: