— Позволю. — Орман ногой подвинул
стул и сел, положив трость себе на колени.
Плети растаяли в воздухе, но несмотря
на это, меня по-прежнему колотило. Последняя волна магии
прокатилась по мансарде, и я глубоко вздохнула.
— Пойдем, — прошептала и указала
глазами на дверь.
Не сказать, что в коридоре стало
легче, но по крайней мере, здесь не было его. Свет проникал только
через маленькое оконце, до которого было добрых парочку ярдов. На
лицо Ирвина легла темная тень, хотя глаза метали молнии.
— Как это получилось, Шарлотта? Он
тебя заставил?
— Он… — Вспомнился взгляд Ормана,
трость и змеящиеся над комнатой плети. Подземелье замка и волна
магии, от которой до сих пор подрагивали пальцы. Скажу правду, и
Ирвин вернется в мансарду. Он не оставит меня Орману, а я не прощу
себя, если с ним что-нибудь случится. — Нет. Я просто очень хотела
выставляться.
Удивительно, как легко далась эта
ложь.
— Прости. Не знала, что этот долг так
работает. Думала, мы успеем сходить в парк.
Сцепила руки за спиной, чувствуя, как
все внутри леденеет. Глядя, как меняется родное лицо, становясь
недоверчивым, изумленным, как это недоверие впивается в сердце
болью, ничуть не слабее долговой метки. Казалось, что я не смогу
вытолкнуть из себя ни слова, но молчать сейчас было нельзя.
— Ты ведь знаешь, что я всегда
рисовала, с детских лет, но… Мне надоело ходить из салона в салон,
слушать насмешки и всю эту чушь, что женщины не достойны и ни на
что не способны.
Удивительно, оказывается во лжи
главное начать. Начать и не останавливаться, а еще не думать о том,
что заледеневшие глаза Ирвина меньше всего напоминают летнее
небо.
— Ты сейчас серьезно, Шарлотта?
— Да, — пожала плечами. — Вряд ли мне
представилась бы другая возможность.
Вот теперь слова застыли в груди, и
мир вокруг застыл тоже. Ни хлопанья крыльев голубей, которое здесь
всегда хорошо слышно, ни скрежета мышей под полами, только сердце
бьется оглушающе-громко. Крылья его носа дрогнули, губы
шевельнулись, словно Ирвин собирался что-то сказать. Но промолчал,
и тишина разделила нас на долгое мгновение.
— Надеюсь, оно того стоило, —
наконец, произнес он. — Удачи тебе, Шарлотта.
Я смотрела ему вслед, как во сне. Он
уходил от меня, спускался по лестнице, по которой поднялся впервые
несколько дней назад, а я не могла даже пошевелиться. Мне хотелось
кричать во все горло, кричать, что это неправда, но вместо этого я
просто стояла и смотрела. До тех пор, пока шаги не затихли и внизу
не хлопнула дверь. Только тогда оперлась рукой о стену, чувствуя,
как к горлу подкатывает ком. Впрочем, основательно подкатить ему не
дали.