— Брат, ты видел? — рыжики удивлённо переглянулись между собой.
— Не может быть!
Сверкающие пылинки замельтешили вокруг ткани, огонь разгорался
всё ярче и картины прошлого пришли в движение: пыльная густая
бахрома уже не тлела — весело трещала от бойких язычков
пламени.
Амбаруссар попытались погасить огонь, отчаянно хлопая ладонями
по краям вышивки. От крохотных искр разгорелось пламя, с азартом
перекинувшееся на висевшие рядом ещё более дряхлые полотна.
Близнецы переглянулись и, схватившись за руки, умчались прочь.
Один поворот, второй, десятый. Сколько их было?
— Думаешь, нам теперь добавят срок? — Тэльво весело фыркнул.
— Главное, чтобы вновь не разлучили! Что нам вечность? — Питьо
сильнее сжал руку брата, и вдруг рядом с ними возникли призрачные
силуэты безликих.
— Засада! — Амбаруссар резко затормозили. Развернулись и
стремглав метнулись в какой-то узкий боковой коридор. Однако и там
из-за стены вынырнули молчаливые служители Намо.
— Ежа им в штаны! — Питьо поволок брата обратно, но Тэльво тянул
близнеца в противоположную сторону. — Амбарусса! Давай сюда!
— Нет! Туда! — эльфы почувствовали, как разжимаются их пальцы,
как будто кто-то третий пытался силой растащить близнецов в разные
стороны. — Нет! Нельзя!
Рыжики переглянулись, инстинктивно прижались друг к другу.
— Только вперёд! Только вместе!
Выдохнув и крепко зажмурившись, Амбаруссар рванули навстречу
призрачной армии теней, единым сгустком пламени влетели в тёмный
строй и… кубарем покатились по влажной от росы траве. От
неожиданного падения братья разжали пальцы и поняли, что потеряли
друг друга. Оба очутились в густых клубах тумана. Близнецы обрели
новые тела, но куда делись их звонкие голоса?
— Торонья! — Тэльво тщетно пытался докричаться до брата.
— Брат! — задохнувшись от захлестнувшего отчаяния, Питьо наобум
кинулся сквозь пелену тумана. — Брааат!
Тишина. Сады Лориэна хранили молчание. Ни отклика, ни эха, ни
пения птиц. Только стылое безмолвие вокруг. Тэльво всхлипнул. Даже
новое тело не смогло его обрадовать, раз рядом не было брата. Эльф
зябко поёжился, обхватил себя за плечи. Набрав в лёгкие побольше
воздуха, завопил, что было мочи.
— Браааат!
Тишина. Мягкие, обволакивающие со всех сторон прикосновения
Сновидений. Любой звук тонул, исчезал в паутине Забвения. Питьо
наугад побрёл вперёд. Сначала он громко звал близнеца, но позже
сорвал голос и смог только хрипло шептать.