[9] в лимонном соусе, пирог с
голубями. Да и запивалось все это, надо думать, не родниковой
водой…
Кажется, перечисление изысканных
кушаний мистера Гобсона не вдохновляло Уилла, тот лишь крепче
сжимал зубы. Возможно, его укачивало в сотрясающемся и дергающемся
брюхе локомобиля, а может, в памяти еще был жив визит к Вечным
Любовникам. Как бы то ни было, он был слишком хорошо воспитан,
чтобы перебивать старшего.
- Пирушка удалась на славу, однако
следующим утром мистера Гобсона ждал неприятный сюрприз. Личный
повар подал ему обильный завтрак – яйца-пашот, свежие устрицы,
французская выпечка с корицей, средиземноморские сыры, ветчина,
мед… Гобсон с аппетитом поел, однако получасом позже внезапно
почувствовал себя дурно до тошноты. И неожиданно для себя изверг
весь завтрак на роскошный персидский ковер своего
кабинета.
Уилл поморщился. Судя по всему, и в
самом деле имел богатое воображение, как и всякий
художник.
- Вот уж точно, важная деталь
повествования…
- Досадный случай, да и только. Кому
из нас не случалось отравиться или подхватить желудочный грипп?..
Мистер Гобсон, раздосадованный, принялся за свои обычные дела и
работал до самого вечера, при этом отчаянно маясь животом. Однако
на следующий день он обнаружил, что хворь не отступила, напротив,
усилила свои позиции в его, Гобсона, теле. Что бы он ни съел, даже
если это было сваренное вкрутую яйцо или кусок поджаренного тоста,
еда вызывала в его желудке такую бурю, что несколькими минутами
позже оказывалась снаружи. Его организм отказывался принимать даже
самые постную и невинную снедь. Размоченные в кофе сухари, пресные
кукурузные лепешки, даже листья салата – все это неизбежно покидало
его тем же путем, каковым оказывалось внутри. К вечеру второго дня
Гобсон испытывал волчий невероятный голод, однако, что бы он ни
съел, пусть даже маковое зернышко, оно не могло усидеть в его
желудке. Нежнейшие суфле, молочные каши, крем-брюле – все это
извергалось обратно, точно содержимое фонтанов на Трафальгарской
площади. Личный повар ничем не мог ему помочь – ни в одной его
кулинарной книги не значилось блюд, которые бы не вычеркнуло для
себя нутро мистера Гобсона.
Локомобиль, натужно скрипя изношенными
покрышками, повернул налево, и Лэйд тут же увидел высокий, как
обелиск, каменный шпиль «Эгерии». Похожий на маяк в окружающем его
застывшем каменной море, он неизбежно притягивал взгляд, как
намагниченный гальванической энергией металлический жезл
притягивает железную стружку.