- Возможно, он считает их
недостойными? – предположил Уилл осторожно.
- О нет. Это Почтенный Коронзон,
хозяин Олд-Донована, болезненно аристократичен, Мортлэйку нет дела
до чистоты крови. Если его что и заботит, так это верность слову и
долгу. Жаль только, его представления об этих вещах порой слишком
сложно устроены, чтоб быть понятыми его паствой…
- Значит, ваш приятель заключил с ним
сделку?
- Губернатор Мортлэйк не заключает
сделок, он не торгаш. Вам не приходилось видеть его сакральных
изображений? Нет? Этакий конкистадор в проржавевших доспехах,
украшенных обрывками цепей, восседающий на троне из кости и стали,
с серебряными как ртуть глазами… Мертвый рыцарь, бесстрастно
взирающий на копошение жизни у своих ног, способный превратить
человека в щепотку золы одним только взглядом… Нет, Князь Цепей не
ищет сделок. Но иногда, говорят, он одаривает своим
покровительством тех, кто сумел привлечь его внимание. Несчастный
Эйнард. Какие-то скользкие знакомые из Клифа нашептали ему, что
если вверить Мортлэйку свою судьбу, это устранит многие трудности и
проблемы с жизненного пути. И он решился на отчаянный шаг. Он знал,
что я занимаюсь всякими темными оккультными делишками, хоть и не
знал их сути, но, верно, слишком боялся, что я отговорю его от этой
выходки. И сделал все сам. Как умел. Ритуал был примитивен и груб.
Отрубленные куриные лапы, ржавые звенья цепи, пробитые монеты…
Эйнард ни черта не смыслил в этом деле, в отличие от ресторанного.
Однако, как я уже говорил, Мортлэйк не щепетилен по части
канцелярских деталей и крючкотворства. Видимо, он счел условия
приемлемыми. Принял Эйнарда Лоусона под свое
покровительство.
- Звучит… зловеще.
- Вы так полагаете? – Лэйд надеялся,
что ему удалось изобразить искреннее изумление, - Вам ли опасаться
Девятерых Неведомых, Уилл? Ведь по своей сути они – смотрители и
садовники Эдемского сада, а значит, в вашем представлении должны
быть по меньшей мере архангелами!
Однако если он надеялся вывести Уилла
из состояния душевного равновесия, то неверно выбрал способ – Уилл
не вспыхнул, как это обыкновенно бывает с задетым за живое
человеком, лишь неохотно качнул головой.
- Библия – великая книга, мистер
Лайвстоун, но все же лишь книга, бледное, бесконечно искаженное и
запутанное Слово Господне. Изображенный там Эдем сродни
примитивному оттиску - словно в невероятной сложности форму
поместили чересчур грубую бумагу, к тому же неверно подобрав
чернила. Истинный Эдем – это Сад Жизни, а не медовое болото. В нем
есть место всему, что произрастает в человеческой душе, от
восхитительных цветов до ядовитых корней…