Стакан грога – Лэйд мысленно кивнул,
заключая сделку с самим собой. Не больше. По крайней мере, это даст
ему достаточно сил, чтоб преодолеть две мили до Миддлдэка – нечего
и думать найти наемный локомобиль в этой глуши…
«Седой нарвал» не предоставил ему
ничего сверх того, что обещала вывеска. Тесный, с низким потолком,
этот паб служил пристанищем для моряков и, видимо, не без успеха
копировал привычное им окружение, а кислый запах дешевого пива
почти забивал привычный в здешних краях запах грязи и подгнившего
дерева. Компания подобралась не очень большая и в меру шумная – за
стойкой расположилось душ шесть посетителей, судя по манере
одеваться, сплошь матросы торгового флота. Вяло переругиваясь между
собой, они без интереса швыряли кости, не обращая внимания, что те
вязнут в лужах на столе, и обменивались шутками, столь солеными,
что по сравнению с ними хваленая молдоновская соль показалась бы
безвкусной и пресной, как крахмал. На Лэйда покосились, но без
интереса, точно и не заметили - собираясь в охотничьи угодья Клифа,
он оделся подходящим образом, чтобы не привлекать к себе внимания
сверх необходимого.
- Грога, - устало сказал Лэйд, занимая
свободное место у стойки, - С щепоткой имбиря, если
найдется.
- Если у меня что-то и найдется для
грога, так это стакан, приятель. Три пенса.
Лэйд устало махнул рукой:
- Давай.
Грог против его опасений оказался
неплох. А может, он попросту слишком устал и замерз, чтобы ощущать
привкус дрянного дешевого рома. Первый глоток обжег горло и вышиб
из глаз мелкие и острые, как осколки стекла, слезы, но даровал за
это ощущение тепла, от которого тело блаженно обмякло.
Эта охота утомила его сильнее, чем он
мог себе признаться. Он знал, что ему еще придется расплачиваться
за нее – звенящей весь день головой, болью в коленях, дрожью рук,
которую чертовски сложно скрыть, когда берешь в руки жестяной
совочек для чая или взвешиваешь сахар. Мучительнее всего будет
терпеть сочувствующие взгляды Сэнди, которые будут настигать его
весь день и которых, как она думает, он не замечает. Должно быть, в
ее глазах он выглядит сущей развалиной. Старый добрый Чабб,
добропорядочный лавочник, который ложится спать поздним вечером и
безмятежно спит всю ночь с «Большой поваренной книгой Хиггса» под
подушкой…