[9], все инструменты которой
разложены в безукоризненном порядке и холодно блестят под светом
лампы, точно орудия хирурга.
Четверо. Всего лишь четверо. Здесь не
было многих других, тех, которых он надеялся здесь увидеть. В чье
присутствие он не верил, но какой-то подкожной жилкой все же
надеялся наперекор всему. Не было Альфонса, Гунна и Плотника. Не
было Старого Гуркха, на которого он возлагал особенные надежды. Не
было Сплетницы, Короля Койля и Брюнета. Гробокопателя, Мачехи,
Хромого Сторожа, Субретки…
Никого из них не было, зато были эти
четверо – люди, на которых он никогда всерьез не рассчитывал и на
чье внимание не уповал. Даже Поэт явился, что само по себе было
удивительно, доктор Генри готов был поставить соверен, что тот
уклонится от встречи, даже если его известить
телеграммой…
Доктор Генри вдруг обнаружил, что
твердые кулак, стискивающий его внутренности, разжался, отчего
кровь свободно и легко побежала по телу, а жилы вдруг зазвенели,
точно провода, передающие гальванический ток. Это ощущение было ему
знакомо – ощущение адреналинового прилива, которое он нередко
испытывал в своей прошлой жизни, когда облаченный в расшитую
серебром ливрею ассистент замирал статуей, ожидая лишь кивка
антрепренера, чтобы распахнуть тяжелый занавес. За занавесом
волновалась толпа, ожидая его, доктора Генри, появления, он
чувствовал ее присутствие – тяжелый океанский шелест сотен
возбужденных голосов. Предательски звенели напрягшиеся в ожидании
ослепительного света прожекторов жилы, и на лбу выступала сладкая
испарина, а потом…
Всего лишь четверо, повторил он себе
мысленно. Куда меньше, чем обычно. Правда, и выступление сегодня
предстоит особое – без прожекторов, без аплодисментов, без
распорядителей, капельдинеров, антрепренеров и конферансье. Но
видит Бог, именно сегодня ему пригодится весь его
талант.
- Скольких же гостей вы ожидали? –
осведомился Пастух, оглядываясь. Несмотря на то, что держался он
свободнее прочих, даже немного посмеиваясь, чувствовалось, что
обстановка сковывает его.
- Я разослал шестнадцать приглашений,
- ответил доктор Генри, ощущая суконную сухость в горле, -
Допускаю, для кого-то из приглашенных шифр оказался чересчур
сложен…
- Шифр… - пробормотал Пастух,
приглаживая седеющие волосы, - Ваше счастье, что я в этот момент
как раз маялся скукой, иначе обязательно отправил эту писульку в
мусорную корзину, приняв ее за бессмысленный ребус соседского
ребенка!