"Дорогая, добрый вечер".
Тропку в счастье указал.
Неладно что-то на земле Ойле,
На выжженной земле АО "Русь-Ойла",
Где газолин стал для природы пойлом
И потому она теперь во мгле.
О, Конвоир, пришествие твоё
Пойдёт на благо травам,рыбам,птицам...
Но Он молчит, и только людям снится
Его неотвратимое ружьё.
А весна опять плывёт
По загаженным дорожкам.
Кучей мусора цветёт
И гнильём смердит немножко.
Отовсюду из щелей
Кучно выползают твари:
Мошки, люди всех кровей,
Ну, и прочих всех по паре.
Вновь ковчег как будто спас,
И пьянит надежда кумпол.
Лев, от радости светясь,
Разом заиньку ухрумкал.
Осина сбрасывает лист,
Нищает потихоньку...
Под куполом эквилибрист
В раздумьях о сестрёнке.
Она капризна, как любовь,
В ней милота котёнка.
Овеет запахом грибов,
Прядь золотится тонко.
Медово светится наряд
Под цвет тугих колосьев,
Рябин рубиновых горят
На медно-жёлтом гроздья.
О, Август,полетишь, как лист.
Вздохнёт сестрёнка Осень:
-Прощай, прощай, эквилибрист...
Дождём заплачет просинь.
Пороша,пороша, пороша...
Кто ночью стучится в окно
И шепчет:"Проснись,мой хороший,
Темно без тебя мне, темно..."?
Но это лишь мнится,лишь снится
Под тихого снега опад.
За окнами тайна искрится,
Но ты этой тайне не рад.
Всё чудится, что утопаешь
В белесой, сплошной тишине,
И мечешься, и замерзаешь
В своём неприкаянном сне.
Пороша, пороша, пороша,
Но точкой в предутренний срок
Синеет следок от Хорошей,
От той, что забыть ты не смог.
Густая тень скользнула по стеклу,
Знакомый стук и шорох крыльев быстрых...
Еще плыву по дреме и теплу,
А звон уже сорвался с окон льдистых.
К стеклянной наледи приникшие глаза
Студеные, серебряно-прозрачные.
Не замутит их талая слеза,
Глядят в упор и светлые, и мрачные.
Опять молчишь, но все-таки зовешь.
Мне холод непризнания не в радость.
А что взамен, ведь только отдаешь?
И Музы тихий глас: "Крылатость".
Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы...
(М.Ю. Лермонтов "Выхожу один я на дорогу...")
И парус уплыл в края сновидений...
Недолго он был на родной стороне.
Но горечь и боль одиноких сомнений
Оставили след на пенной волне.
И гривою хлещет, и рвется пучина,
Подковою шторма круша берега.
Она все тоскует о парусе сына,
Отчизна лишним его нарекла.
Но в дни золотые в прозрачной лазури,
Где небо сливается с морем вдали,
Сверкнет его парус, мятежный от бури.
К родным берегам все плывут корабли.