– К земле не прикрепили, часом?
– К тому всё шло. Лорды друг на друга набегами
ходили, жгли да грабили всё подчистую. Мужиков и ребятню – в полон,
баб – к плетню привязать в ряд, юбки на голову – и пожалуй,
дружинушка, развлекаться. Оттрахают всех, уйдут… Ох, хлебнули ж мы
горя. А потом армия пришла. Как раз «Мёртвая голова» у нас и
высадилась. В три дня порядок навели. Лордов, кто сопротивляться
вздумал, – на осину. Без суда и следствия. Кто в леса вздумал
бежать – объявили награду, выследили с помощью местных, окружили и
взяли. Кто с оружием попался – опять же на осину. Кто сдался –
каторга и поражение в правах. Но в живых оставили. Я после того
поняла – если хочешь чего-то, держись, во-первых, Империи,
во-вторых – армии. Правильные люди тут. Даже если любят, чтобы им
руки колготками связывали, – она хихикнула. – Я, когда вербовалась,
сразу сказала – отправьте, мол, туда, где «Мёртвая голова» стоит.
Или её части. Так вот сюда и попала.
– Так ведь тяжко ж…
– Тяжко? Парню разок-другой дать? Парню, который,
может, мою сестрёнку от баронского дружинника спасать будет, ежели
те вновь бунт учинят? Который голову свою под пули подставлять
будет? Видела я их, как они дрались, как в танках горели, когда
колонна в засаду угодила… Не смеши меня, Рус. А на всё остальное…
врачи есть. Психологи те же. Хорошие. Я нормальная буду,
нормальная, и любить смогу, и кончать, извини, по-настоящему… И
рожать тоже. И никто, главное, потом ничего не узнает. Проходила
службу во вспомогательных частях. Ты не думай, у нас тут курсы
разные есть. Учат, чему только захочешь. И компьютеры, и сети, и
биотехнология, что угодно. И служба у нас тоже есть, так что, ежели
кто эдак с ехидцей спрашивать начнёт – мол, знаем мы эти «части
вспомогательные», «вагинально-давательные», – всегда ответить
сможем. Да так, что второй раз спрашивать никому не
захочется.
Я ушёл, зная, что приду ещё.
…Так мы стали друзьями. Я приходил к ней каждое
увольнение.
Вой сирен полоснул по нервам, вырвал из зыбкого
предутреннего сна. Я почти что камнем рухнул вниз. Как ефрейтору и
командиру отделения мне полагалась привилегированная верхняя койка.
Почему и отчего она считалась лучше нижней, лежало вне пределов
моего понимания, но ломать традиции и, как говорится, пи́сать
против ветра я считал глупым. Я здесь не для того.