Эту ночь мы провели, что называется, «на костях».
Взводу запретили покидать Кримменсхольм. Вместе с прибывшими
«бээмдэшками» нам предстояло удерживать деревню, «пока потери не
превысят уровень принятой целесообразности».
Экипажи БМД вместе с нами рыли аппарели, вполголоса
недобрым словом поминая тыловиков, которые, само собой, не включили
во вторую волну тяжёлую сапёрную технику, бульдозеры-грейдеры и
тому подобное. Поэтому положенные уставом укрытия копать пришлось
вручную.
Ближе к вечеру инженеры запустили полевой генератор.
Кримменсхольм и его окрестности залило ярким, режущим глаза белым
светом. Прожекторов было велено не жалеть. Лемуры по-прежнему вели
полуночной образ жизни, и снопы слепящего света, по теории, должны
были помешать их возможной атаке.
Чего мы ждали? Мы, собственно говоря, ждали прилёта
команды Внутренней безопасности, сиречь контрразведки. Так уж
как-то получилось, наверное, вследствие аппаратных игр в высшем
имперском руководстве, что контрразведка подмяла под себя не только
тривиальную ловлю шпионов (очевидно, вследствие малого количества
оных; мне ещё ни разу не приходилось слышать о разоблачении хоть
одного настоящего шпиона Чужих. Заговорами и восстаниями внутри
самой Империи занималось, само собой, гестапо).
И теперь в ведении контрразведки оказалось, помимо
всего прочего, и расследование необъяснимых случаев. С одним из
каковых мы явно и имели дело здесь, в Кримменсхольме.
Пока тянулась ночь и наши комбинезоны мокли от пота,
а лопаты вываливались из перенатруженных рук, в виде особой милости
командования нам объявляли общий ход операции «Лемур».
Остальные части «Танненберга», выбросившиеся в
угрожаемых местах планеты, успешно провели эвакуацию гражданских.
Потерь, за исключением нескольких легкораненых, батальон не имел.
Все атаки лемуров были отбиты с большим для тех уроном. И надо ж
было так сложиться, что с неведомым выпало столкнуться не четырём
отлично вышколенным кадровым ротам, а именно нам – роте учебной,
которой, по сути говоря и по всем имперским порядкам, в бой идти и
вовсе не полагалось. Не полагалось – но только не в случае
«непредвиденных обстоятельств, угрожающих жизни и здоровью большого
числа имперских граждан».
Мои ребята мало-помалу оправлялись от шока. На ногах
остались только я с Мумбой да Глинка. И теперь копать нам пришлось
за десятерых. Я поразился, когда к нам неожиданно присоединился
господин Клаус-Мария Пферц… Было уже крепко за полночь, а
отведённая нам аппарель не была откопана и на четверть. Оно и
понятно – где ж троим сработать за десятерых?