Господин вахмистр слова тратить не стал, просто встал
рядом со мной, с чувством хакнул, вонзая остро отточенную лопату в
неподатливую, пронизанную тысячами корней почву Зеты-пять. На мою
попытку вытянуться во фрунт он ответил только пренебрежительным
взмахом руки и столь же пренебрежительно-неразборчивым ворчанием.
Работал он, надо признать, не за одного и даже не за двоих, а самое
меньшее за троих, так что к утру, когда явился проверяющий помощник
начштаба батальона, срочно прилетевший к нам вместе с БМД, наша
аппарель выглядела вполне прилично. Во всяком случае, взыскания мы
не получили.
Утром, вконец выбившись из сил, мы получили
разрешение «отдыхать». Два тела… или две тушки? – были к тому
времени у меня давно уже изъяты и дожидались в морозильнике прилёта
высоких чинов и экспертов из контрразведки.
Просто удивительно, на что способна пехота, если ей
дать в руки по лопате и велеть рыть отсюда и до утра. За ночь
вокруг Кримменсхольма возник самый настоящий оборонительный пояс.
Улицы, проходы между домами прикрывала вдобавок ко всему и колючая
проволока, по которой наш предусмотрительный лейтенант велел
пропустить ток от генератора. Крайние дома превратились в настоящие
крепости, с пулемётными гнёздами, позициями снайперов (их
надобность сейчас мне казалась сомнительной) и сооружёнными из
набитых землёй мешков полукапонирами для миномётов и тяжёлых
гранатомётов. БМД застыли в аппарелях, высоко задрав хоботы пушек –
им предстояло, в случае чего, вести огонь с закрытых
позиций.
Дрыхнуть нам дали часа четыре – невиданная щедрость в
боевой обстановке, – после чего подняли, и притом весьма
немилосердно. За ночь в результате ударной работы медиков вернулись
в строй Микки с Фатихом, остальные, особенно получившие проникающие
ранения стрелами, выбирались не так проворно – как я и ожидал,
наконечники у лемуров оказались отравленными, а универсальный
антидот справлялся с этой отравой неважно. У Сурендры вдобавок
оказалось задето что-то серьёзное, и ему скорее всего светил
стационарный госпиталь.
Моё отделение тем не менее выросло до пяти человек.
Вот-вот должны были выкинуть из медсанчасти и Раздвакряка. Толку от
Селезня в бою наверняка немного, но хотя бы копать-то он
сможет!..
– Вставай, ефрейтор. – Надо мной склонился господин
штабс-вахмистр. – Вставай, с тобой хотят говорить… люди
Иоахима.