Сад был великолепен! Огромные деревья возносили свои кроны к
видневшемуся в вышине хрустальному куполу потолка, более низкие
переплетали свои ветви, образуя усыпанные прекрасными цветами
зелёные коридоры вдоль мозаичных дорожек. Повсюду летали крошечные
птицы с ярким оперением, которые зависали возле цветов, вытягивая
из них нектар длинными тонкими клювами. Гудели пчёлы, облетавшие
мелкие цветы, которыми были усеяны росшие повсюду кусты.
Необыкновенно чистый, напоённый цветочными ароматами воздух,
льющиеся с потолка потоки света, яркая зелень листвы и радующие
глаз плоды... Идущей по одной из дорожек девушке всё это уже давно
надоело и не радовало глаз. Она сама была сказочно прекрасной и
вызвала бы восхищение у любого мужчины, если бы не третий глаз,
который сиял на лбу золотистым светом. Любой, на кого падал его
взгляд, помимо страха, ощущал собственное ничтожество перед богиней
этого мира.
Возникший на дорожке мужчина не испытывал страха к хозяйке сада.
На вид гостю можно было дать лет сорок. У него были красивое
мужественное лицо, фигура атлета, прикрытая ослепительно-белой
туникой с тонким золотым поясом, и длинные каштановые волосы,
которым могли позавидовать многие женщины.
– Привет, Трёхглазая! – сказал он приятным голосом. – Сколько же
столетий мы не виделись?
– Привет, Странник! – улыбнулась ему девушка.
Улыбка преобразила её лицо: теперь в него хотелось смотреть до
конца времён. Третий глаз не исчез, но
его свет померк в сиянии огромных, радостно распахнутых глаз.
– Всё так же прекрасна! – сделал он комплимент. – Я рад, что ты
не поменяла внешность. И это платье тебе очень идёт.
– Я знаю, – опять улыбнулась девушка. – Не хочу ничего в себе
менять. Внешность – это только оболочка, но я привыкла к своей. И
ты тоже, как я вижу, мало изменился.
– Скучаешь? – спросил мужчина. – Можешь не отвечать, это и так
видно. Сколько ты уже занята этим миром?
– А то ты не знаешь! – сказала она, перестав улыбаться. – Он мой
уже пять тысяч лет! Если бы ты знал, Арман, как мне всё здесь
надоело! Этот мир застыл, как букашка в куске окаменевшей смолы, и
не хочет никуда двигаться!
– Подтолкни, – посоветовал тот, кого она назвала Арманом. – Все
играют со своими мирами, чем ты хуже?
– Я установила законы, и они их выполняют, – возразила девушка.
– Самой что-нибудь нарушить? Я этого не хочу.
