Пролог.
Работа сборщика налогов испокон веков несла в себе определенную
долю неожиданностей, риска и общественного презрения. Мало кому
понравится, когда у него откровенно отнимают деньги или же
придирчиво проверяют, все ли положенные выплаты он по доброй воле
совершил полностью и целиком и нельзя ли взять с него еще немного
больше. Однако нелюбовь изрядной части населения компенсировалась
высокой заработной платой и благорасположением высших слоев
общества, в пользу которых собственно налоги и собирали. Ибо если
платить подобным служащим жалкие гроши – велик риск однажды больше
не увидеть как их самих, так и собранной ими денежной массы. Или
годами нести убытки, поскольку взамен на небольшую взятку сборщики
налогов «не заметят» куда как больший капитал, избегнувший карманов
их высокого начальства. Потому-то из века в век при любом
государственном строе представители данной профессии были обласканы
теми, кто держал власть, а желающие влиться в их ряды не
переводились ну никак, не страшась ни косых взглядов, ни
необходимости быть готовыми к противостоянию с жадными до собранных
воедино богатств воришками или народом, не желающим расставаться с
честно заработанными монетами. Последнее было особенно актуально в
том случае, если изымались и не деньги как таковые, а скорее уж
средства производства или жизненно необходимые запасы, без которых
под вопросом может оказаться не просто процветание, а само
выживание. Не так уж и редко в мировой истории случалось
перераспределение ценностей, после которого заплатившие слишком
высокие налоги субъекты либо долго мучились на своем жизненном
пути, либо спали спокойно в своих могилах. И не так уж и редко в
мировой истории сборщики налогов начинали сомневаться в
правильности выбора своей профессии и испытывать серьезные
моральные терзания, несмотря на все сопутствующие ей
преимущества...Особенно искренними эти их эмоции как правило
оказывались в предсмертные мгновения. Или те, которые могут вот-вот
стать таковыми.
- Я ведь этого урода ушастого на всю жизнь запомнил, - мрачный
бас, раздающийся откуда-то из глухого металлического шлема с
прорезями для глаз, ни капельки не радовал младшего инспектора
Тавлеева, на пути к выполнению своих профессиональных обязанностей
столкнувшегося с рядом неожиданных проблем. Еще больше сотрудник
министерства налогов и сборов огорчался лицезрению сунутой ему
прямо под нос двустволки, в каждое дуло которой мог пролезть его,
инспектора, кулак. Седеющий чиновник, числящийся одаренным первого
ранга за умение с грехом пополам зажечь свечу после пяти минут
ритуальных плясок вокруг неё, очень хотел в что-то сказать в свое
оправдание. Но не мог, поскольку зубы его беспрестанно отбивали
друг об друга чечетку. – Он с хутора моего пять лет назад последнюю
корову увел. Мол, за старую недоимку. Хотя годом раньше эта же
лопоухая скотина все положенные подати с нас взяла, да еще и
дополнительно двух кабанчиков затребовала, чтобы охраняющий его
десяток солдат накормить.
