Тайны старой
аптеки.
Повесть о собачьих ушах,
«гротескиане» и о черепе в странном парике.
Глава 1. Лемони и…
Лемони.
В тумане раздался трескучий звонок, и
к станции подполз бурый от ржавчины трамвай. Уродливая дребезжащая
громадина остановилась, двери-гармошки с лязгом разошлись, и во
мглу, крепко сжимая ручку чемодана и шляпу-котелок, спустился
молодой человек в коричневом пальто и клетчатых штанах.
Трамвай постоял пару мгновений, но
желающих забраться к нему в брюхо не нашлось, и он, качнувшись,
продолжил путь. Вскоре туман поглотил его. Улица Слив опустела.
Поежившись от холода и сырости,
бывший пассажир натянул котелок на голову и огляделся по
сторонам.
Старый парк на другой стороне улицы
выглядел так, словно сошел со страниц какой-нибудь жуткой истории о
привидениях, которые печатаются в журналах «Ужасы-за-пенни».
Узловатые ветви древних вязов нависали над ржавой кованой оградой,
а зацепившиеся за них клочья тумана напоминали поседевшие листья.
Фонарные столбы кутались во мглу, как в пальто, – сами фонари еще
не зажгли, хоть вечер уже вступил в свои права. Окна выходивших на
парк домов темнели, а некоторые и вовсе были заклеены старыми
газетами. Как молодой человек с чемоданом ни вглядывался, он не мог
различить ни номеров домов, ни вывесок.
– Она должна быть где-то здесь… –
пробормотал он. – Вот только где? У кого бы спросить?
Как назло, поблизости никого не было.
Лишь тощая крыса шмыгнула через решетку в трубу стока – видимо,
испугалась, что к ней пристанут с расспросами.
Улица Слив, казалось, впала в спячку.
Да уж, это был совсем не тот Тремпл-Толл, что у вокзала. Здесь не
грохотали по мостовой экипажи, не звучали шаги прохожих и не
раздавались голоса. Лишь где-то неподалеку что-то время от времени
натужно скрежетало.
– Проклятье! – добавилось неожиданно
к скрежету, и молодой человек с чемоданом вздрогнул. – Дрянная
консервная банка! Подлая рухлядь! Старье! Думаешь, я не разнесу
тебя на куски?! А ну, отдай ее сюда!
У парковой решетки стояла старенькая
газетная тумба. Именно она издавала скрежет, сотрясаясь, словно в
приступе падучей болезни; даже издалека было видно, что из прорези
в ее боку торчит уголок застрявшей газеты.
Возле тумбы висела густая туча
темно-синего дыма. Туча клубилась и будто отрастала от тумана
уродливым бесформенным комом.
