- Да, Сонечка, офигенное наследство тебе бабуля оставила, - присвистнул Кирилл, оглядевшись по сторонам.
- Дареному танку в дуло не смотрят, - огрызнулась я, стараясь не заплакать.
Всю сознательную жизнь я была уверена, что отца у меня нет и никогда не было. Ну то есть биологически был, конечно, не ветром же меня надуло. Даже в свидетельстве о рождении значился какой-то Максим Леонидович, но я думала, что мама его сочинила, лишь бы не ставить обидный прочерк. В ответ на мои детские расспросы она бормотала что-то невнятное про погибшего полярника. Сначала я верила, потом, разумеется, не верила.
А зря.
На двадцать восьмом году жизни внезапно выяснилось, что был у меня не только отец, действительно погибший полярник, но и бабушка, Мария Васильевна Краснова, оставившая в наследство квартиру и немаленький вклад в банке.
Она позвонила мне сама. Это напоминало то ли развод, то ли розыгрыш.
Так и так, Сонечка, я твоя бабушка, хотела бы с тобой увидеться и поговорить.
- Моя бабушка умерла, - буркнула я и потянулась нажать на отбой, однако та сказала, что нет, пока еще жива, но это ненадолго.
- Соня, когда-то я сделала большую ошибку, - добавила она. – Дай мне возможность ее исправить.
Если бы собеседница пригласила к себе домой, я бы не поехала. Но адрес, который она назвала, принадлежал хоспису. Похоже, про «ненадолго» было не шуткой. К тому же проглядывала возможность узнать что-то об отце.
Хоспис оказался государственным. В трехместной палате было чисто, но с таким отпечатком безнадеги, что хотелось выть. Хотя как еще должно быть на перевалочном пункте между жизнью и смертью?
На кровати у окна лежала крохотная старушка, к ее руке от капельницы тянулась прозрачная трубка.
- Здравствуй, Сонечка, садись, - прошелестела… бабушка? Никак не удавалось думать о ней так.
Я подтащила стул, присела, не зная, что сказать. Спросить, как она себя чувствует? Но это глупо. Как можно чувствовать себя в хосписе? К счастью, вопросов не понадобилось.
- Я должна попросить прощения, - моей руки коснулись сухие горячие пальцы. – У тебя и у твоей матери.
- За что? – прикосновение было неприятным, но я решила потерпеть.
- Когда твой отец погиб, она пришла ко мне. Но… я тогда была вне себя от горя и не захотела с ней разговаривать.
