Слушай! я не хочу тебе
лгать,
Я не обещаю тебе старых приятных
наград,
я обещаю тебе новые,
грубые,
Вот каковы будут дни, что ожидают
тебя.
Уолт Уитмен. «Песня Большой
Дороги»
Метель – это плохо. Плохо в любом случае –
сидишь ли ты в жарко натопленной избушке
или пытаешься найти укрытие среди лесов и горных
перевалов. Метель – это серьезная преграда на твоем пути,
и если ты не утратил способностей мыслить
и оценивать свои шансы, то не станешь спорить
с природой и уж тем более полагаться на ее
милосердие. Она равнодушна к твоей жизни, твоим мечтам
и желаниям. Живой ты или мертвый – поверь,
ей безразлично. Ты уже стал частью этого мира.
Как снег или холодный, пронизывающий до костей
ветер. Если уж настигла такая напасть, то остановись
и жди, пока уляжется ветер и хоть немного прояснится
горизонт от этой белесой и слепой хмари…
На берегу застывшего озера стоял бревенчатый дом.
Небольшой, приземистый, добротно срубленный, он так
органично вписывался в зимний пейзаж, что казался
очередной причудой Создателя, как эти гранитные скалы
или пирамиды заснеженных елей. Если бы вы заглянули
в одно из окон, то увидели квадратную комнату,
крепко сколоченный стол, лавки и медвежью шкуру, брошенную
на пол. Двухъярусные койки, полки с жестяными банками
и два сундука, окованных железными полосами. В большом
камине, сложенном из плоских камней, потрескивал огонь, даря
благословенное тепло и уют. Суровый, северный уют –
по-мужски грубый, без лишней мишуры и дорогих
безделушек.
– Разыгралась метель… – сказал я, – так
и лютует. Занесет нас.
– Двери придется раскапывать, – спокойно кивнул мой
собеседник.
Ему сорок пять, но выглядит гораздо моложе. Невысокий,
кряжистый, круглолицый и русоволосый. Топорщилась жесткая
щетка усов, которая придавала ему задиристый вид. Он сидел
за столом и кромсал жареный окорок толстыми, аппетитными
ломтями, иногда бросая взгляды на замерзшее, покрытое морозным
узором окно.
Простой, но сытный ужин. Мясо, квашеная капуста и немного
солений. Исходил паром чугунок с вареной картошкой – редким
лакомством для здешних земель. Рассыпчатая, белая, приправленная
сухим укропом. Рядом стояла миска с нежными кусочками сугудая и
тарелка с грибами. Ну и запотевший графинчик водки – куда же без
него.
– Давай, Саша, выпьем. Праздник все-таки. Новый год
на дворе.
