Легкий весенний ветерок нежно гладил водную гладь Выборгского залива, оставляя на ней небольшую рябь. Сквозь прозрачную воду было видно, как щука плавает вокруг крючка, помахивая изящным раздвоенным хвостиком.
– «Эта чертова рыбина или совсем глупа и не видит наживку, или слишком умна, и понимает, что под наживкой крючок», – подумал Марти, глядя в воду.
Марти Риссанен был сыном рыбака, и от переизбытка рыбы в своей недолгой жизни, терпеть не мог рыбалку и все, что с ней связано, но эта проклятая щука сама начала его дразнить, выпрыгивая из воды прямо перед лодкой, когда он возвращался с островов после неудачной охоты. Таким шансом пренебрегать нельзя, – если природа что-то дает, нужно это принимать с благодарностью, а не воротить нос. Тем более, что стыдно взрослому парню возвращаться с залива с пустыми руками. Марти остановил лодку, поднял со дна небольшую ивовую удочку и, надев на крючок скомканный хлебный мякиш, закинул его в воду. Сейчас у щуки идет весенний жор, поэтому она не должна побрезговать даже вегетарианским блюдом. Наконец нерешительная (или просто глупая) рыбина подплыла к крючку и стала тихонько клевать. Поплавок, сделанный из винной пробки и гусиного пера, целиком ушел в воду, и Марти резким движением подсек. Через несколько секунд крупная щука уже билась на дне лодки. Марти успокоил рыбу ударом кулака и, осторожно достав из зубастой пасти крючок, засунул добычу в старый пеньковый мешок.
Теперь уже можно было возвращаться домой с чистой совестью. Мать, конечно, найдет к чему придраться – ей хоть тюленя притащи, все равно будет обвинять в безделье и тупости. После смерти отца козлом отпущения в семье являлся старший брат Рихард, который по причине колючего характера и авантюрного склада ума постоянно попадал в различные переплеты, но тот с началом войны сбежал в Германию, и вакансия главного бездельника и тупицы оказалась открытой. Теперь Марти, как единственный сын, был вынужден в одиночку выслушивать бесконечные упреки старой Лайны, известной своим скверным характером на всю Карниллу.
Положив удочку, Марти уселся на скамью лицом к корме и взялся за весла. Он плыл большей частью наугад – смотреть на ориентир в виде остроконечной ели, возвышающейся на противоположном полуострове, из-за ярких солнечных лучей, было почти невозможно. Вскоре лодка под приятный скрип уключин и легкий плеск волн, подошла к массивной деревянной пристани. Раньше на ее месте стоял старый почерневший причал, построенный еще в середине прошлого века, но незадолго до войны в Карниллу приехали солдаты с огромным обозом из лошадей и автомобилей. На все вопросы любопытствующих местных жителей солдаты отвечали шутливо и уклончиво, а командующий ими суровый полковник с огромными усами, как только видел, что кто-нибудь из местных пристаёт к солдатам с расспросами, сразу подбегал и грозно шипел на своих подчиненных. Местным же, учтиво, но со скрытой угрозой, зловещим шепотом сообщал на ломаном финском языке заученную фразу, что цели сего мероприятия засекречены и огласке не подлежат. За несколько дней солдаты построили крепкую новую пристань, на которую ходила любоваться вся Карнилла. Затем из Выборга пришел маленький буксир с баржей. В обстановке мнимой секретности солдаты грузили на баржу кирпичи и другие стройматериалы. Когда баржу нагрузили, маленький буксир, потащил ее от причала. Переплыв через пролив, буксир остановил баржу около одного из островов, и солдаты принялись ее разгружать, унося свои секретные грузы в лес. Вскоре выяснилось, что на острове строят военные укрепления, и высадка на нем для гражданских теперь запрещена. Жители немного поворчали и успокоились – островов на заливе еще много. Оставалось только загадкой, зачем в таком тихом месте, где войны не было уже более ста лет, ставить фортификационные сооружения. Правда выяснилась только когда через несколько месяцев началась Империалистическая война.
