Пролог
Италия, Рим, май 1497 года
Чувствовать себя столь же комфортно, сколь рыба в воде или там
монах на исповеди молоденькой девушки – или мальчика, это очень
часто встречалось до последнего времени недостойных детей Церкви –
У Родриго Борджиа. викария Христа, получалось в самых разных
ситуациях. Особенно тех, что касались необходимости нести слово
божье в головы многочисленной паствы и убеждения её в самом разном,
но несомненно идущем на пользу семье. Крестовые походы, числом уже
два, необходимость в важнейшей за долгие века церковной реформе,
фактическая ликвидация Папства как видной фигуры в светской части
проводимой политики, многое другое, уже не столь масштабное. Он
привык к разному и уже думал, что разучился удивляться. Однако…
жизнь в очередной раз показала, что все ранее случившиеся вехи на
пути были лишь прелюдией перед тем, что ему надлежало сделать
сейчас. Сделать то, что вполне могло быть сравнимо с деянием
провозгласивших первый Крестовый поход, завершившийся взятием
Иерусалима и установлением на Святой Земле власти европейских
государей. Надолго установившейся, и утраченной лишь по причине
возникших и там междоусобиц, к которым, как ни прискорбно было
признавать, приложили руки его предшественники, носившие на голове
тройную папскую тиару.
Великое деяние, а точнее его начало. Начало необходимое,
подводящее несокрушимую основу под то, что уже было начато в ходе
Крестового похода, ставящего публичной целью освобождение
Иерусалима и возврате его не под чью-либо власть, а в общее
пользование всем христианским странам Европы. То, что Иерусалим
будет взят в самом скором времени, уже не оспаривалось никем. Разве
что самыми злостными ненавистниками Святого Престола. Того, который
истинный, в Риме, разумеется, а не авиньонской фальшивки, где
примостился даже не Антипапа, а, как говорил Чезаре, «шут, лишь по
ошибке надевший тиару вместо колпака с бубенцами». Родриго Борджиа
знал, что его сын подумывал как раз в честь взятия Иерусалима
послать Джулиано делла Ровере тот самый шутовской колпак, богато
украшенный золотом и даже драгоценными камнями. Дескать, Рим всегда
по достоинству оценивает любого друга, врага… забавную
зверушку.
Демонстративное унижение? Бесспорно. Но унижение именно
конкретного фальшивого понтифика, а никак не «искоренение ереси
крестом и мечом» как в случае катаров, альбигойцев и прочих.
Патриарх семейства Борджиа понимал, почему его коронованный
Железной короной сын так тщательно избегает любых явных
преследований ересей, которые не выходили совсем уж за пределы
разумного. Тех же последователей Савонаролы и вообще инквизиторов
уже хватали при первой возможности. Тех, понятное дело, у кого
хватало безумия сунуться на земли, верные духовной власти Рима.
