Местные венды в открытую не нападали,
но посланные в одиночку охотники пропадали в лесу и не
возвращались, поэтому Ролл приказал выходить из лагеря только
группой не меньше троих. Привыкнуть к такому было трудно: никогда
не знаешь — то ли ты охотишься, то ли сам дичь.
В памяти Фарлана всплыл тот день,
когда их тройка заплутала в лесу. Приближался вечер, повалил снег,
и все очевидней становилась реальность ночевки под открытым небом.
Двое спешно стали сооружать шалаш, а он, все еще надеясь на чудо,
продолжил поиск дороги назад. Может быть, в свете дня он бы так не
облажался, но в надвигающихся сумерках заметить ловушку было
трудно. Только когда под ногами затрещало и весь мир вокруг полетел
кувырком, Фарлан понял, как оплошал. Удача все же не оставила его,
и вбитый в середину ямы кол лишь порвал одежду и распорол кожу на
боку. Выбраться сам он не смог и долго кричал, зовя на помощь, но
ушагал, видать, изрядно и товарищи его не услышали. Рана была
пустяшная, но вместе с морозом и истощением грозила неминуемой
гибелью. Фарлан уже сорвал горло от крика и совсем отчаялся, когда
над краем ямы склонилась голова в меховой шапке.
— Эй, ты как там? — Молодой
незнакомый голос говорил на языке вендов.
«Венды, — подумал тогда Фарлан и
ужаснулся. — Сейчас или добьют, или опять рабство!»
К счастью для него, незнакомец был
настроен миролюбиво. Вниз пополз ствол дерева, и сверху донесся
крик:
— Ну что, сам вылезешь или
помочь?
Помогать Фарлану было не надо. Мигом
вскарабкавшись по стволу, он выбрался из ямы и уставился на
нежданного спасителя. Это был его ровесник, совсем молодой парень.
Темные вихры выбивались из-под заячьего треуха, и с открытого,
по-вендски широкоскулого лица смотрели озорные карие глаза.
— Меня Лава зовут, а тебя? —
Незнакомец протянул Фарлану открытую ладонь.
Так в его судьбе появился этот
парень, ставший для него лучшим другом и запомнившийся на всю
жизнь.
Лава чувствовал себя в зимнем ночном
лесу, как дома. Узнав, в чем дело, он безошибочно вывел их троицу к
лагерю, а потом остался переночевать. Наутро Ролл, словно почуяв в
незнакомце возможность выбраться из безнадежной ситуации, предложил
ему остаться в дружине. К тому времени они уже потеряли с десяток
бойцов, а остальные почти все были больны. Подумав немного, Лава
согласился, и стал для них настоящим спасением. Он приносил добычу
даже тогда, когда все остальные охотники возвращались пустыми, он
находил под снегом замершие ягоды брусники и клюквы, и отваром из
них возвращал к жизни уже отчаявшихся руголандцев. Цинга оставила
лагерь, и впереди забрезжила надежда дожить до весны.