— Говори.
А потом дождь все лил и лил за
окном, будто плакал. И не находивший себе места Рэми то подходил к
окну, то останавливался у двери и выдавливал из себя слово за
словом, холодея от страха. И закончив, замер... ожидая ответа.
Ответ пришел не сразу. Жерл долго
молчал, потом похлопал широкой ладонью по узкой кровати, приглашая
сесть рядом, и вдруг сказал:
— Я тебе верю. А вот судьи поверят
вряд ли. Оборотни гости у нас редкие, разбираться никто не станет.
Им легче подумать, что ты пришлого прибил, они ведь человека видят,
пусть голого и безумного. Мы — зверя. Так что слушай, Рэми. Я скажу
— я убил. Мне все поверят. Я! Понял?
Рэми поднял лихорадочный взгляд и
кивнул. Потом посмотрел в пол и прошептал отчаянно:
— Значит, я убил человека?
— Не всегда убить — это плохо, —
после долгого молчания ответил Жерл. — Временами, убивая,
помогаешь.
— Я убил человека... — повторил
Рэми, чувствуя, как давит на плечи, рвет душу тяжесть вины. — Я не
спас... убил...
— Ты убил зверя, — поправил его
Жерл. — Тварь. Так зачем себя мучаешь?
И в самом деле — зачем?
— За них даже боги не карают, —
продолжил старшой, как-то странно улыбаясь. Криво. И слегка
безумно. — Не понимаешь? За каждого бродяжку карают, а за
этих...
И Рэми не осмелился возразить. Очень
хотел бы, даже спекшиеся губы разлепил, чтобы выдавить "ты не
прав", но замер вдруг, понимая, что Жерл все равно не поверит. Но и
жаловаться больше не стал. Лишь приглушил клубившуюся где-то в
груди боль и сказал то, что должен был сказать уже давно:
— Спасибо. Ты вновь спасаешь...
В который раз. С самого детства
оберегает и защищает, даже стыдно — ведь Рэми давно не мальчик.
А Жерл вдруг посмотрел как-то
грустно и сказал слова, которые запали глубоко в душу:
— Когда же ты успел вырасти,
заклинатель?
И вышел. Оставив Рэми вместе с его
болью.
На следующий день пронесся по округе
слух, что в деревню прибыл маг. Зверя изучать. Люди шептались,
будто повезло Жерлу: маг попался молодой, но дотошный, старые книги
поднял, виссавийцев спросил, выяснил, что вовсе не человека старшой
убил, а нечисть, которую маг назвал «звериным оборотнем».
Как оборотень может быть «звериным»,
Рэми не понимал, да и не спрашивал — главное, что старшому
поверили, и что ради Рэми никто бы разбираться не стал. Убили бы на
месте, тело оборотня предали огню, мать и сестру оставили на
милость старейшины. И урок тот Рэми запомнил хорошо...