– Он не человек, – ответил Санат, выдергивая сорняки. – Он
вампир.
– Да какая разница? Голова-то на плечах должна быть, нет?
Угробит деревню, откуда потом кормиться будет?
– Ему есть откуда кормиться, – проворчал Санат. – Плевать он
хотел на эту деревню.
Саквобет покосился на собеседника, сорвал тоненькую травинку и
скрутил между пальцами.
– И что же нам делать?
Санат повернулся к нему. В глазах, обычно спокойных, вспыхнул
гнев.
– Подыхать.
Все, кто слышал ответ, промолчали. Один Саквобет не
унимался:
– Да ну, брось! – махнул рукой. – Не совсем же там дураки сидят.
Наверное, понимают, что к чему. Ну, мало ли. Ну, может, надо так,
а? Зубы стиснем, да перетерпим, а потом все вернется...
Когда солнце вошло в зенит, Санат отозвался, и, хотя минуло не
меньше часа, каждый понял, что он отвечает на слова Саквобета:
– Это у нас все возвращается и повторяется. У вампиров нет
такого, у них – движение вперед. Если выдержишь сейчас – значит,
справишься и завтра. А раз так – можно давить дальше. Никто не
повернет назад, увидев, сколько крови можно получить с деревни.
– Так если в деревне все помрут, крови больше не будет!
– Новых заселят. С ними чуть помягче будут – чтоб сразу не
передохли.
Работа не клеилась. С похмелья на жаре и так не больно-то
приятно, а после мрачных разговоров мужики вовсе загрустили. Вяло
ползали между рядами посадок, обливаясь потом, и материли сорняки,
солнце, да лорда Эрлота. Наконец, женщины позвали обедать.
Исвирь, то и дело заправляя под платок выбивающиеся прядки
волос, отыскала Саната сидящим возле повозки в одиночестве.
Вчерашние собутыльники побежали к ручью за водой. Встав неподалеку,
девушка покраснела и попыталась откашляться, чтобы привлечь
внимание. Вместо кашля вышел странный писк, но Санат повернул
голову.
– Хотела чего?
– Поздороваться, – пролепетала Исвирь.
– Здравствуй. Да ты садись, чего стоять-то на солнцепеке, –
предложил Санат, устыдившись нечаянной грубости.
Исвирь села на землю рядом с ним. В руках глиняный кувшин,
плотно заткнутый пробкой. Протянула его Санату.
– Вот. Тебе...
– Что это? – Санат принял сосуд и осмотрел его. Обычный кувшин,
но с узким горлышком, видимо, специально изготовленный для какой-то
цели.
– Это чай. У нас в роду все так готовят. Я с утра заварила, и он
весь день лежал на солнце, впитывая его лучи. – Исвирь заговорила
бойчее, повторяя чужие, заученные слова.