Члены экспедиции шагали прямо по
полю, топча посевы. Вокруг, сколько хватало взгляда, нестройно
поднимались от земли колосья зерна. Поверхность поля была слегка
неровной, иногда под ноги даже попадали небольшие с кулак камни. По
сравнению с привычными современному человеку крепкими и полными
жизни колосками местная порода пшеницы выглядела чахло.
Путешественники стремительно преодолевали поле, еле различимые
вдали человеческие постройки быстро росли в размерах, и вот уже
можно было различить деревянный частокол и видневшиеся за ним
верхушки соломенных крыш. Подойдя ближе, путники уперлись в этот
частокол, плотно вкопанный в небольшой земляной вал. Прохода нигде
не было видно, поэтому члены экспедиции начали обходить селение по
кругу и, действительно, вскоре наткнулись на разрыв в ограждении,
обрамленный воротами.
В воротах уже стояла встречающая
делегация, состоящая из хмурящихся патлатых и бородатых мужиков,
одетых преимущественно в серые штаны и рубахи из домотканой шерсти.
Вооружены они были кто чем: цепами для молочения зерна, топорами,
серпами, а некоторые и просто суковатыми палками. Из-за спин
мужичья с любопытством выглядывали деревенские бабы.
Пока остальные члены отряда,
оцепенев, рассматривали местных аборигенов, физик внезапно бухнулся
на колени, расцеловал свой крест и трижды перекрестился,
громогласно возблагодарив Господа Бога и Николая Чудотворца за
благополучное нахождение пути из леса. Затем, поднявшись с колен,
он резво подбежал к удивленно взиравшим на этот перфоманс
сервам[1]. Лебо, не гнушаясь, целовал в
грязный немытый лоб всех крестьян, хвалил Господа и всучивал
каждому половинку серебряного
денье[2].
Выйдя из ступора, его коллеги
повторили действия молодого ученого, касающиеся благодарной
молитвы.
Историк удивленно косилась на физика.
Она была впечатлена тем, что он оказался отличным актером. София
оценила всю тактическую глубину представления, устроенного физиком.
Оно не только заранее давало крестьянам ответы на будущие вопросы,
но и сразу помогло завладеть расположением местных, которые стали
теплее относиться к пришельцам. Для Лебо это были небольшие
расходы, в современном мире серебро сильно потеряло в стоимости, но
вот для крестьян средневековой Европы, не познавшей еще богатства
залежей драгоценной руды в Новом Свете, каждый такой небольшой
блестящий кусочек равнялся не одному дню тяжелой и упорной
работы.