«Лучше бы вы дали мне умереть», — с горечью сказала она клинкам,
которых тоже больше не было.
И снова — понимание почти как собственная мысль, уже почти что
собственная мысль.
«Не бойся. Открой глаза».
Боль отступила — не ушла окончательно, но притупилась, ныла на
границе чувств. Шаарта собралась с силами и попыталась открыть
веки. Не с первого раза, но у неё получилось! Наверное, так
новорождённый открывает глаза и видит новый, незнакомый мир…
Она увидела золото. Кругом, насколько хватало взгляда,
искрилось, играло, переливалось золото — золотая пелена, золотая
пена, сам воздух сделался плотным, блестящим золотом.
Стоп. Какой воздух? Какое золото? Она же до сих пор плавает в
океане дикой магии, сгущённой до предела! Так, значит, это и есть
сила? Всё это золотое мерцание — и есть магия? А как же
дышать?..
Шаарта прислушалась к себе и поняла, что в дыхании она не
нуждается. По крайней мере, сейчас, пребывая внутри силы. Она
попыталась поднять руку — рука поднялась, и это была её прежняя
рука, пять пальцев, бронзовая кожа, ногти, запястье… никаких чёрных
бронированных пластин, никаких когтей. Правда, исчез шрам возле
локтя — ещё в детстве получила учебным клинком, исчезли мелкие
отметины и выболины на пальцах. Рука сделалась новой, точно Шаарта
только что народилась на свет. А может, в каком-то смысле так оно и
было?
Да и вообще, существовала ли когда-нибудь Шаарта ар-Шурран
ас-Шаккар, лучшая воительница клана Коршуна? Не выдумка ли она, не
ложная память? Кто докажет?..
Шаарта в панике подняла другую руку, осмотрела ноги, живот,
ощупала голову… Тело её сделалось почти прежним, только лучше,
совершеннее. Ни шрамов, ни родинок, ни выступающих жил. Только… что
это?..
На шее обнаружилось нечто чуждое. Орка ощупала: металлический
ошейник — рабский ошейник, то, чего Публий Маррон с ней не делал,
и, убеждена была Шаарта, не сделал бы никогда. Но теперь ошейник на
ней был, и орка откуда-то знала, что он — из чистого золота. А ещё
— он часть её тела. Странная, незнакомая, но такая же часть, как
рука или нога.
Боль отпустила совсем. Шаарта некоторое время висела в золотой
пустоте, привыкая — теперь она слышала, видела, ощущала куда
больше, чем прежде, — а потом одним усилием воли заставила себя
подняться вверх. Золотой плен кончился внезапно, она вынырнула на
поверхность и сделала первый, обжигающий вдох.