Викентий Сигизмундович внимательно
слушал, подперев голову рукой, и откровенно любовался вдохновенным
лицом Аверина. Он смотрел на фиолетовые и синие всполохи вокруг его
головы и с трудом удерживался от улыбки.
– Зная тебя, трудно поверить, что ты
на этом остановился, – с иронией вставил он своим глубоким
грассирующим баритоном.
– А? Да! – с готовностью согласился
Николай Николаевич, даже не заметив добродушной насмешки. – Когда я
готов был уже уйти, я оглянулся и вдруг увидел… Они просвечивали
сквозь друг друга… Я бы назвал их миры утешения. Конечно, я не
удержался! Мне захотелось все их исследовать. Познакомиться с
обитателями… Те, кто живут там, настолько самоотверженны и добры!
Буквально один их взгляд исцеляет любую душевную муку. Они с
радостью приняли меня, показали, как работают. Единственное, что их
печалит – достучаться до сознания большинства людей практически
невозможно. И они могут помочь лишь тем, кто достаточно открыт. Но
им так горько от того, что бесчисленное количество душ варятся в
котле самых низких и жестоких страстей, терзаются и не догадываются
обратить свой взор в нужную сторону… Поверь мне, Вики, оторваться
от общения с ними практически невозможно. И я сам не заметил, как
включился в работу. Когда видишь, как вокруг человека медленно
сгущается тьма, обступает его плотным кольцом, отрезает малейший
проблеск разума и света – единственное желание в этот момент –
вмешаться и уничтожить эту жестокую иллюзию, освободить, помочь.
Прогнать тех мерзких сущностей, которые уже облепили его и
нашёптывают в уши «иди, иди, сделай»… Как вспомню, меня просто
трясти начинает… Мне удалось помочь одному пареньку. Он был уже на
грани. Возможно, ещё мгновение, и он совершил бы непоправимое. С
любезного разрешения хозяев я поднял его в тот мир, где недавно
«воспитывали» меня самого, показал ему море.
– Я всегда говорил, что ты – Ангел,
– подал голос Викентий Сигизмундович. – Этот парень будет считать,
что видел своего Ангела-Хранителя.
Николай Николаевич смутился и с
улыбкой накрыл ладонью его руку.
– Если вспомнит что-нибудь на утро,
– грустно усмехнулся он. И добавил встревожено, – Вик, я
теперь переживаю за него. Нельзя сказать, что он наш. Но он очень
близко подошёл к порогу. Так хочется ему помочь… Может, мы не
случайно встретились? Да ещё в такой критический момент его
жизни…