рассольчик огуречный налили. Водичку,
на крайний случай.
– Очухался, Рыжий? – спросила Ольга.
Когда она злится, по имени меня не называет. Молчала бы, потому что
я вовсе не рыжий, есть небольшая рыжинка, и что с того?
– Да, друг, силён ты пить! Талантище!
– Ренат восхищённо поцокал языком.
– Хоть какой-то талант у человека
должен быть, хотя бы такой, – поддакнула Ольга.
– Ребятки, я не сильно куролесил? –
спросил я. Голос сделался похожим на воронье карканье.
– Что-то с памятью моей стало… –
пропел Ренат.
В самом деле не помнишь? –
спросила Ольга. – Правда-правда? Сначала приставал: «давай выпьем,
давай выпьем…», а когда мы согласились, спать завалился. Из-за
тебя, охламона, ни поработать, ни отдохнуть не получилось.
Мало кому я бы «охламона» спустил, но
Ольге можно. Ей много чего можно. И вообще… как-то некрасиво вышло,
не по-товарищески. Обязательно всех угощу… когда-нибудь… не
сегодня. Сейчас даже подумать об этом тошно.
Ренат уселся напротив, и стал
набивать трубку махрой. Глядя на него, и мне захотелось покурить.
Обшарил я карманы – кисет на месте. Значит, всё не так уж плохо.
Свернуть бы сигарету, да пальцы, будто чужие. А трубка где? Вот
она, моя пыхтелочка! Кажется, что-то в жизни поменялось в лучшую
сторону. Ещё бы Ренат перестал занудствовать.
– Э, нет, друг, табачок убери, –
сказал он, и пыхнул на меня горьким дымом. – Чаёк лучше выпей.
Покушать, вот, можно, и даже нужно. Ополоснуться тоже хорошо. А
курить – после. Снова тебя развезёт, и что я буду делать? Ты у меня
должен свеженьким быть, как огурец, понял?
– Нет, – ответил я, – не понял. Зачем
свеженьким?
– Как это? – Ренат удивлённо выпучил
глаза. – Затем! Оставил тебя Захар на моё попечение. Говорит, в
надёжные руки отдаю. Своди куда-нибудь, и чтоб к утру глазки у
парня сверкали, чтобы жизни он радовался, а про хандру и думать
забыл. Не помнишь?
– Не помню, – искренне удивился я
такому повороту. – А я что?
– Ты? Ничего! Щерился по крокодильи,
да бормотал, что готов идти хоть сейчас, вот выпьешь по маленькой с
боевыми друзьями, бутылочку возьмёшь, и сразу пойдём. Еле уговорили
мы тебя отдохнуть перед дорожкой.
– Слушай, – я зашипел, обжегшись
горячим чаем, – видишь же, ходок из меня сейчас тот ещё! Мне бы
полежать, это я с удовольствием. А куда-то переться – в другой раз.
Ладно?