«Я, Олег Первов, получил во временное пользование автомат
модели АК-74 и 60 патронов к нему в придачу в рожках. Принимаю на
себя полную ответственность за сохранность вверенного мне
общественного имущества и обязуюсь возвратить в полной
сохранности»
– Что, и патроны во временное пользование? – удивился я. –
А вдруг потрачу?
– Лучше бы не надо, – печально сказал Яков. – Сам
не обрадуешься, когда будешь объясниловку писать. Да ты не
тяни, подписывай, так положено. Число нынешнее, месяц и год пиши.
Ещё фамилию поставь. Имя с отчеством не забудь. Как, нет отчества?
Ах, да, что-то я подзабыл. Да… ну, ладно, если нет, тогда ничего не
пиши, оставь пустое место.
Макнул я перо в чернильницу, пока царапал нужные слова, на лбу
от усердия выступила испарина. Как ни старался, строка плясала,
будто пьяная – то вверх убежит, то вниз. А в конце, для красоты, на
бумажку шлёпнулась клякса. Яков близоруко поднёс расписку к глазам,
лицо стало недовольным, губы сжались в ниточку. Кладовщик молча
ушёл в соседнюю комнату; послышалось, как звякнул дверцей
металлический шкаф, и вскоре я держал в руках видавший виды
«калаш».
– Можешь пересчитать, – Яков положил на стол два примотанных
друг к другу рожка. – У нас всё точно, как в аптеке.
– Верю, – я прищёлкнул магазин.
– Это правильно, людям нужно верить, – заявил Антон, – Ты бы,
Яша, ещё гранат одолжил, хоть парочку. Во временное, так сказать,
пользование.
– Нету, – Яков упёрся взглядом в пол.
– Как это нет? Всегда были, а сейчас – нет?
– Не положено. На юг идёте. Если бы на север, тогда другое дело.
А так – нету! Ни одной нету.
– Слышь, чернильница, – набычился Леший, – ты чего
выпендриваешься? Ты меня знаешь…
– Подожди, Лёша, – оборвал друга на полуслове Антон, – Яков
нормальный парень, он всё понимает. Давай так, Яша; мы тебе
консервов, или табачка со шнапсом, так сказать, во временное
пользование, а ты нам пару гранат одолжишь. Идёт?
Яков замотал головой, а сам на меня искоса поглядел. Дело
понятное, деликатные вопросы при посторонних, тем более, при
ментах, не решаются. Чтобы не смущать людей, я вышел на свежий
воздух, без меня быстрее договорятся.
Утро зябкое. Звёзды на небе погасли, не видно ни одной
завалящей тучки, а по земле потянулись языки тумана. Я покурил, и
начал притопывать, чтобы немного согреться. Тут они и вышли –
вооружённые, и, кажется, довольные. Лесники о чём-то пошептались,
я, от нечего делать, сапогом грязь в сторонке поковырял.