С соседями из Первомайска жили мирно, дела обычно решались
быстро и по обоюдному согласию. С Терентьевым общался, в основном,
Пасюков. Иногда ему приходилось и конфликты улаживать; худой мир
лучше доброй ссоры. Но всякое бывало…
Как-то раз трое нерлейских били дичь в окрестных лесах. На беду,
встретились они с поселковыми разведчиками. Тех двое, у них
«калаши», а у охотников – двустволки. Задевать клыковских ребят –
идея не из лучших, но жадность и ватажная удаль вскружили головы.
Кругом лес – никто не узнает. На худой конец, можно свалить на
пришлых бандитов.
Ружья против автоматов – не самый удачный расклад, но
разведчики подвоха не ждали. Под разговор о жизни задымились
трубки, фляжка пошла по кругу.
Вышло некрасиво – один сумел улизнуть. А назавтра в Нерлей
пришли люди Клыкова. Они никого и ни о чём не спрашивали: откуда-то
знали, кто виноватые, и где их искать. Когда избитых до полусмерти
охотников поволокли в Посёлок, ни у кого и мысли не возникло за
них вступиться. Это после заговорили, что если бы навалились
кучей, мало бы этим беспредельщикам не показалось. Мол,
терентьевские совсем обнаглели, надо им рога пообломать. Шептались,
да понимали – против автоматов не попрёшь. Числом, быть может, и
задавили бы, да многих бы после этого недосчитались. А что Клыков
сделал бы с Нерлеем потом – лучше не думать.
Отправился Пасюков в Первомайск, братишек выручать. Никто не
спорит, они виноваты, нашли приключения на свою, м-м… голову. Если
бы сами наказали «героев», может, и не случилось бы недоразумения с
Терентьевым. Но, с другой стороны – люди бы не поняли, они считали,
что охотники совершили подвиг. Теперь придётся хлопотать. Может,
Терентьев и выкуп за этих дебилов потребует. Лишь бы недорого
попросил.
Выкуп Терентьев не потребовал. Пасюков вернул «калаш», Хозяин
взял автомат, и сказал: «Своих можешь забрать, они на площади». На
площади соорудили виселицу. Там Пасюков их и увидел.
Таким, по возможности, быстрым образом Терентьев и уладил то
«недоразумение»…
Нерлейская жизнь Ренату нравилась всё меньше. Вместо желанной
свободы жёсткая дисциплина. Вместо обещанной справедливости
голодное существование. Может, и в Посёлке так же, но там
безопаснее. Не пора ли уносить ноги? Первым ушёл тот, от кого и не
ждали – один из главарей Стёпка Белов. Если такому авторитету, как
Степан, можно, другим и вовсе не грех. Терентьев говорил когда-то,
что никому обратной дороги не будет, но беглецов принимал. В Нерлее
дезертирство не одобрялось, предателей заочно судили, а люди всё
равно бежали – по одному, и группами. Приговор приговором, а
поди-ка, достань человека в Посёлке. Однажды ушёл и Ренат.