Мама прижимает девочку к себе, а Терентьеву говорит:
«Чего ты разорался? Напугал девчонку, ирод…».
И к Оле:
«Бедненькая, как же ты одна-то шла…».
Через неделю Терентьев, словно извиняясь за грубость,
подарит Оле кривобокую деревянную куклу – он сам её неумело
смастерит. А сейчас Хозяин, осёкшись на полуслове, с
недоумением смотрит на маму. Девочка, взъерошилась, будто
затравленный зверёк, и прильнула к тёте Лене, ища спасение от
грубого мужчины. А потом наружу выплеснулся неудержимый плач.
«Голодная, небось, – говорит мама. – Пойдём».
Оля покорно идёт за нами. И тогда начинаю реветь я. Потому что
детским умишком чувствую – мамины любовь и ласку, ранее
предназначавшиеся мне одному, отныне придётся делить с этой
пришлой…
* * *
– Подъём, лежебоки! Хорош дрыхнуть! Видишь, Савка, какие
вояки? Им лишь бы поспать! Нас будут жрать, а эти не почешутся!
Крик Лешего бесцеремонно ворвался в сон. Я вскинулся, сердце
затрепетало в испуганной скачке. Мир вокруг неприятно
расплылся. На миг почудилось – он зыбок и призрачен; дунь
посильнее, разлетится тающими клочьями. Нереально реальный сон
показался каменно-прочным по сравнению с ускользающей реальностью.
Проползло несколько секунд, и наваждение сгинуло, взгляд
сфокусировался на довольно ухмыляющейся физиономии Лешего.
Антон текучим движением поднялся на ноги, оружие в руках, а
глаза шарят по сторонам. Не увидев опасности, лесник расслабился и
закинул «калаш» на плечо.
– Чего разорался? Шёл бы ты лесом, Лешак окаянный! Чё людей
пугаешь? – Антон подмигнул мне, мол, не робей. – А ты, Олег, чего
нахохлился?
– Сон видел, – признался я. – Там всё… лучше, чем на самом
деле.
– Ты, случаем, не переборщил с дурманом? – ехидно
поинтересовался Антон. – Мне, бывало, такое снилось.
– Язычок-то прикуси, – оборвал Леший. – Чего встали, поехали
уже…
Высоко забравшееся солнышко разогнало туман. Я поглядывал
на деревья и кусты, иногда косился на небо. Мимо проплывали берёзы,
реже осины, ещё реже сосны да ели, а потом снова берёзы. Густой
подлесок то подбирался к железной дороге, то раздавался в стороны,
уступая место болотистым лужайкам или дурящим голову
цветочными ароматами полянкам. Со столбов – некоторые повалены,
другие ещё пытаются держаться прямо – свесились обрывки проводов.
Местами к проводам цеплялось что-то мохнатое и перепутанное. Вид у
этого чего-то неопрятный и противный – напоминает бороду Лешего,
если её намазать зелёной тиной.