Как мы перебрались через реку – отдельная история. В общем-то, и
не река это, так, речушка. Ручеёк несчастный: тихий, мелкий и
узкий. Леший сказал, что ещё пару лет назад через него можно было
перепрыгнуть. Можно и сейчас перейти, не зачерпнув в сапоги. Только
крутые берега с обеих сторон ивой заросли. Значит, трактор не
проедет.
Конечно, проще всего по мосту, да соваться на этот мост ох, как
не хочется. Про свисающие с проводов и деревьев зелёные
штучки-мочалки я говорил. Если они в стороне, и никого не трогают –
пусть висят. Но здесь же полное безобразие: мост покрылся
красно-рыжими потёками, на перилах шелушатся струпья ржавчины, а на
всех перекрытиях, рельсах, шпалах, словом, везде навешена зелёная
дрянь. Только она теперь не совсем зелёная, а, скорее,
болотно-жёлтая, блестит от слизи и колышется. Этой слизью всё
выпачкано. Сочится она по шевелящейся растительности, капли
набухают, склизкие нити тянутся. И запах теперь отчетливее
чувствуется – чем-то нехорошим, разложившимся попахивает.
– Вон как оброс, – Леший показал на увешанные зеленью перила, –
обсопливился.
– Что за дрянь? – наморщил я нос.
– Это, друг, та ещё гадость, – ответил Антон. – Всем
гадостям гадость. Вонючий мох называется. Архип тебе объяснит, что
это вовсе не мох, но дело в другом. Дело в том, что эту дрянь лучше
обходить стороной.
– Опасный? – я, на всякий случай, попятился от моста.
– Ещё какой, – усмехнулся Леший, – и не сомневайся.
– Смотри, – Антон протянул руку к ближайшему пучку, а тот ему
навстречу подался. Из него сопли рекой потекли.
– Чо, поздороваться решил со старым дружком? – ехидно спросил
Леший. – Давай, обнимись, да в засос поцелуйся. Чтобы
вышло, как в прошлый раз. Понравилось, небось?
– А то? – засмеялся Антон, а Савелий радостно захихикал.
– А что было в прошлый раз? – поинтересовался я.
– Поскользнулся удачно! Точно в заросли «вонючки» угодил, –
объяснил Леший. Перемазался соплями, да так и не отстирался. Одёжку
выкинул, а кожу-то не сдерёшь! Даже за стол с ним не садились. Так
разило – что свекольный самогон, и тот своим духом вонищу не
перебивал.
– И всё? – разочаровался я. Мне почему-то вообразилось, будто с
Антоном приключилось что-то совсем уж страшное.
– Не всё, – сказал Леший, – ещё прыщами сверху донизу покрылся,
красными такими, блестящими. Но это фигня, почесался, облез, и как
новенький. А насчёт вонищи – врагу не пожелаю такое нюхать!
Задушить хотели, чтобы сам не мучился и других не мучил.