Барат стал защитником и помощником
бродяги. Если рядом был лес, пес охотился и нередко приносил
пойманного зайца или белку. Ласло, поначалу отнесшийся к
удивительной собаке с настороженностью и даже страхом, быстро
оттаял и всей душой привязался к другу. Он уже не страшился
голодной смерти, потому что знал, что умница-пес в состоянии
раздобыть пищу для них обоих.
– Знаешь, Барат, – как-то раз сказал
Ласло, устроившись на ночь в овраге, – есть у меня тайная
мечта.
Пес с интересом взглянул на него и
вильнул хвостом.
– Тебе, так и быть, по секрету
скажу... Ты ж меня не выдашь? Хочется мне иметь домишко, пусть
маленький, лишь бы свой. Что смотришь? Чай, думаешь, помешался
старикан? Не понимает, что ему и собачью конуру купить не на что?
Понимаю, братец. Но знал бы ты, как мне надоело бродяжничать!
Барат замер, точно к чему-то
прислушиваясь, а потом вдруг встал на задние лапы, передние сложил
перед собой, поднял морду и тихо, жалобно завыл.
– Эй, ты чего, а?
Но пес, не обращая на старика
внимания, принялся вертеться на задних лапах, по-прежнему тихонько
поскуливая.
– Погодь, ты хочешь сказать... что
можешь плясать и петь на ярмарках? – наконец сообразил Ласло.
Пес остановился и кивнул.
– Слушай, а это дельная мысль. Ай да
псина, ай да молодец! Ты немного потанцуешь, мы соберем денег,
купим дудочку, и я смогу тебе играть. Не думай, я умею.
Барат посмотрел на него и радостно
гавкнул.
Теперь они шли от города к городу, от
деревни к деревне и давали на площадях незамысловатые
представления.
– Оп-оп-оп-ла-ла-ла, –
полукричал-полупел Ласло, а пес плясал, выл, а потом со старой
шапкой в зубах обходил зрителей. Народ дивился ученой собачке и
охотно бросал в шапку монеты.
Каждый вечер перед сном старик
тщательно пересчитывал собранную мелочь и докладывал Барату,
сколько они уже накопили.
– Смотри-ка, больше десяти
пфеннигов.
– Три – целых три! – крейцера! Или
нет? Ох, я считать-то почти разучился. Чего ты? Удивляешься, мол,
бывший мельник-то должен уметь? Дык считал-то я на палочках. Да и
времени-то сколько прошло. Ох-хохо, побродяжничаешь столько годков
и как звать-то тебя забудешь.
Ласло, как и обещал, купил дудку, и
теперь вместо его сомнительных подпевок собака танцевала под
веселую мелодию. Старик был счастлив: нужда и голод остались
позади, и впервые за много лет у него появилась надежда и в самом
деле скопить на маленький домик. Безмерная благодарность к чудо-псу
заполоняла сердце, постепенно превращаясь в искреннюю любовь.