В смысле: «крестились от мала и до велика», но «озлобление и
ненависть» к монахам - сохранили.
«Просвещенные светом Христовым» выгнали местных язычников.
«Казанская история» называет черемисов потомками ростовской мери,
которые отказались креститься и ушли вниз по Волге.
Оставшиеся неплохо уживались между собой.
В случае угрозы вместе собирали ополчение. Ростовчане, под рукой
древних киевских князей, доходили до Царьграда. Город разделялся на
два конца - Чудской (мерянский) с языческим капищем и Русский с
христианской церковью. Если мерянин принимал крещение, то
признавался русским и переселялся на другой конец города.
«Святая вера распространилась у нас везде, но везде почти
оставалось и язычество. Явление совершенно естественное и
неизбежное: невозможно, чтобы в каком-либо народе вдруг могли
искорениться религиозные верования, которые существовали целые века
и тысячелетия, чтобы все люди легко отказались от тех сердечных
убеждений, которые всосали они с млеком матерним, на которые
привыкли смотреть, как на самые священные и драгоценные...
Не все, принявшие святую веру, приняли ее по любви, некоторые -
только по страху к повелевшему (т.е. великому князю Владимиру)...
Впрочем, какого-либо упорного сопротивления евангельской проповеди,
за исключением только двух городов: части Ростова и особенно
Мурома, у нас тогда не было. Тем более не было и не могло быть
открытых гонений на христиан. Ибо великий князь и все окружающие
его действовали в пользу святой веры и вооружаться на христиан
значило восставать против правительства».
Забавно, что митрополит Макарий, которого я цитирую, полагает
«принуждение к миру» воинской силой государства более эффективным,
нежели «мирную евангельскую проповедь».
Однако, и люди крещёные - весьма различны между собой: в 1118
году случилось нападение на монастырь «новгородских
ушкуйников».
«Иноки, разбуженные среди ночи раздавшимся внезапно шумом,
увидали приближающуюся к обители шайку грабителей и донесли
архимандриту. Тот приказал идти в церковь и стать на молитву. На
утро жители Ростова увидели перед стенами монастыря человек 30,
которые стоят на одном месте, быстро двигая ногами как бы спешно
куда-то идут. При этом они смотрели только на монастырь и вокруг
ничего не замечали. Вышел архим. Прохор с крестом в руках,
сопровождаемый братией и, осенив крестом разбойников, спросил у них
о причине их прихода. Те с прерывающимся от страха голосом
рассказали, что они шли к монастырю с целью грабежа и перед стенами
вдруг на них нашло какое-то ослепление, так что, видя стены
монастыря, не могли к ним приблизиться, несмотря на то, что шли
очень быстро. Когда им рассказали, что они шли, стоя на одном
месте, те смутились и стали на коленях умолять настоятеля о
прощении. Покаявшись, они поселились близ монастыря и, предавшись
мирным занятиям, сделались впоследствии монастырскими и городскими
квасоварами».