«Театр» ценил хороший грим. Равно как и умелую актёрскую игру.
Притворство, обман, мистификация – синдикат разыгрывал эти козыри с
неизменным успехом.
– Я уже всё собрала, – смиренно сообщила Фрейя, усевшись на
койку. Действительно, из всех вещей при ней был лишь саквояж с
одеждой, личными мелочами… и, разумеется, надёжно запрятанным
пистолетиком-мышебойкой.
– Вот и славно, – Бальдр прилепил на щёку родинку-мушку,
приклеил тонкие накладные усики; рассмотрев себя со всех ракурсов,
удовлетворённо кивнул, стянул и отбросил ночнушку – и принялся
одеваться. Шёлковое бельё, белая сорочка с моднейшей красно-золотой
вышивкой в ориентальном стиле, щегольский шейный платок,
сюртук-визитка… Полуэльф менялся на глазах, даже движения
становились иными – неспешными, исполненными спокойного
достоинства. Манеры истинного жантильома, господина из полусвета,
возвращающегося из Княжеств в салонный блеск столицы.
– И не забудь самое главное! – добавил Бальдр, натянув белые
перчатки. В довершение, он надел цилиндр с заткнутым за ленту
фазаньим пером – единственный фривольный штришок в чопорном образе,
призванный создать иллюзию лёгкой чудаковатости. Вполне в духе тех
ролей, что им предстояло играть.
– Да мне и забывать нечего, – Фрейя тоже подошла к зеркалу;
поправила кудри, окрашенные в медно-рыжий и спадавшие из-под
новомодной шляпки с вуалью. Платье она выбрала специально по
мейнингенской моде для официальных приёмов: без обычного для
Лютеции глубокого декольте (нравы в Йормланде и подконтрольных ему
Княжествах были куда суровее и патриархальнее халлисианских), с
рукавами-фонариками. Руки затянуты в длинные перчатки, довершая
образ выросшей в скромности, но стремящейся к столичному сиянию
девицы из северных краёв. И даже речь менять не надо: собственный
говор Фрейи очень походил на йормский акцент…
– Нечего?
– Ну, да. Документы, деньги, билеты, оружие…
– Ай-яй-яй, сестрица, ты меня снова огорчаешь! – качнул головой
Бальдр. Фрейя ещё не успела вздрогнуть от этих слов, а полуэльф уже
поймал её за запястье – и сдавил пальцами болевую точку, так, что
девушка вскрикнула, зашипела сквозь зубы. Напарник слишком хорошо
знал её тело: и вовсе не в приятном и пикантном смысле, обычном
между мужчиной и женщиной.
– Самое главное, что ты должна помнить: не пытайся делать
глупостей, – процедил Бальдр, крепко взяв Фрейю за плечо. –
Попробуешь обмануть, сбежать или облажать операцию – сама знаешь,
что будет.