И так! И эдак! И прокрутив на пальце, как лихой «ганфайтер» из
синемы! И положив ствол на сгиб руки, будто главный герой из
дрянных графических романчиков «Преисподние Песнопения, или Упырь
на службе Святой Церкви», которые почитывает Жен! Лишь в такие
минуты, с оружием в руках, Зяма ощущает себя настоящим. Не Зямой
Питончиком – а Самуилом Воловицем. Отважным героем. Воином, не
посрамившим чести семьи.
С тех пор, как пала Старая Империя, народ аидов вернул себе
землю Арес-Эйхуд и отстроил Храм во граде Йевусе – с тех пор
повелось, храня память о величии предков, добывать свой хлеб мечом.
А по прошествии веков – штыком и пулей. Воинское ремесло считалось
самым почётным.
И хоть за века добрая половина Народа рассеялась по иным землям,
не вынеся религиозных распрей и беснований фанатиков на родине –
это мало что изменило. Аиды (известные чужеземцам как «хассары»)
жили общинами, чтили заветы и учение предков, и отдавали младших
сыновей в солдаты. Многие добывали славу на полях сражений, иные
подавались в наёмники. Тех же, кто не служил вовсе, или на службе
покрыл себя позором – удостаивались насмешек соплеменников и
недоверия чужаков. Потому что нередко, ища прокорма, уходили в
криминал. Как это и случилось с бывшим Самуилом, а ныне Зямой.
И всё равно, когда в руках у него оружие, он снова Самуил.
Пускай Пианист, увидев однажды его упражнения, хохотал как
помешанный, а Тайво обозвал «мартышкой с пушкой»… Но что понимают
эти хайем в подлинной воинской доблести?
Сорок семь минут…
Кароль Румпельштильцхен спокоен и доволен. Развалившись на месте
водителя в кабине голема, он протирает ветошкой приборы, постукивая
ногтём по манометрам и мурлыча под нос. Время от времени поглядывая
в застеклённую смотровую прорезь – туда, где в конце улицы горят
фонари над воротами особняка Канальи.
Голема пригнали на позицию ещё под вечер, когда закончился дождь
и проглянуло солнце. Заодно приспособили к делу нескольких работяг,
нанятых на бирже у Сенной площади. Те, радуясь заработку, без
лишних вопросов стали создавать видимость работы: расставили
рогатки, натянули верёвки с флажками, разворотили мостовую – после
чего устроили перерыв, и до заката тянули пиво, сидя на тротуаре. А
там и разошлись, оставив раскуроченную улицу и огороженного
флажками и знаками голема.